— В мои обязанности не входит страховать чужие репортажи. Это ваша забота. Желаю удачи в следующий раз.

— О! — Ливи в ярости стукнула кулаком по столу красного дерева. — У вас нет совести. Этот репортаж стоил мне уймы времени, сотен телефонных звонков. Я протопала пешком, наверно, несколько миль. И это вы мне всячески препятствовали.

Она сощурилась, а в речи проступил легкий северный акцент.

— Что вы боитесь потерять, Торп? Трясетесь над своей территорией, как жалкий скряга. Похоже, вы не уверены в превосходстве своих репортажей?

— Боюсь?! — Торп встал и тоже наклонился над столом, оказавшись с ней лицом к лицу. — То, что вы пытаетесь пробраться на мою территорию, отнюдь не мешает мне спать по ночам, Кармайкл. Меня не интересуют начинающие журналисты, которые хотят шагать сразу через три ступеньки. Приходите ко мне, когда выплатите положенное за учебу.

Ливи ахнула от возмущения.

— Не смейте со мной так говорить, Торп! Я начала платить восемь лет назад.

— Восемь лет назад я был в Ливане и старался увернуться от пуль, а вы, моя дорогая, в Гарварде флиртовали с футболистами.

— Что вы несете? Какие футболисты?! — вспыхнула Ливи. — И это совершенно не относится к делу. Вы все знали уже сегодня утром.

— Ну и что?

— Вы знали, что я работаю не покладая рук. Неужели у вас нет чувства лояльности к местному телевидению?

— Нет.

Его ответ был настолько прям, что на мгновение сбил ее с толку.

— Но ведь вы здесь начинали!

— А вы позвоните на свою телестудию в Джерси и отдайте им свой эксклюзивный материал, потому что когда-то читали там прогноз погоды, — парировал он. — Бросьте эти глупости насчет дружеского плеча и родного гнезда, Ливи, они не вписываются в тему.

Ее голос упал до зловещего шепота;

— От вас требовалось только предупредить меня, что вы готовите репортаж.

— Ну да, а вы бы покорно сложили ручки и позволили мне опередить вас? — Его брови насмешливо изогнулись. — Да вы бы глотку мне перегрызли, только бы попасть в эфир раньше меня.

— С наслаждением.

Он рассмеялся: — Когда вы беситесь, Ливи, вы великолепны. И честны.

Он взял со стола какие-то бумаги и протянул ей.

— Вам понадобятся мои заметки, чтобы внести изменения в репортаж. Осталось меньше тридцати минут до эфира.

— Я знаю.

Ливи не притронулась к протянутым ей бумагам. Ей невыразимо хотелось швырнуть чем-нибудь тяжелым в стекло за его спиной. А лучше прямо в его снисходительно улыбающееся лицо.

— Мы должны договориться вот о чем, Торп, если не сейчас, то в ближайшее время. Мне надоело в каждой своей работе плестись за вами. — Она все-таки схватила его заметки, понимая, что ее загнали в угол.

— Прекрасно. — Он смотрел, как она поднимает свою рукопись. — Выпьем вечером в баре?

— Нет! Даже если от этого зависит ваша жизнь. — Оливия повернулась и пошла к двери.

— Боитесь?

Это с легкой насмешкой произнесенное слово остановило ее.

— В восемь часов в баре О'Райли.

— Заметано.

Когда она хлопнула дверью, Торп усмехнулся.

«Так, — подумал он, снова усаживаясь в кресло, — за ледяными манерами скрываются вполне живые плоть и кровь, а я уже начал сомневаться в этом. Похоже, что первый ход сделан». Торп засмеялся и повернулся во вращающемся кресле, чтобы взглянуть в окно на панораму города.