Может ограничить ее движение?

Ура! Родилась гипотеза!

Если рассмотреть взаимосвязь «скорость — долголетие» на примере семейств Тартилл и Суперкосых (поменяли таки фамилию, кичась нашим родством), то получается следующее:

Низкая скорость = долголетие, высокая скорость = короткая жизнь.

Никто спорить не будет?

Вывод: зайцы прожигают свою жизнь.

Ну, что же, есть чем заняться в ближайшее время! Обдумаю, как сделать зайцев долгожителями.

А пока, пойду, поэкспериментирую над тещей.

История пятая

Кто так фальшиво поет?

В некоем царстве, в некоем государстве жил-был принц. Славился он умом, обширными знаниями, да и внешностью такой, что дамы, увидев его, замирали от восторга. Но к общему разочарованию — терпеть не мог музыку. Откуда такая нелюбовь пошла, никто не знал. Ходили догадки, что в детстве его заставляли музицировать чрезмерно, пытаясь исправить врожденное отсутствие слуха, но преуспели только в том, что принц музыку возненавидел и даже пригрозился, став государем, запретить ее вовсе.

Вот однажды, вернувшись под утро от очередной чаровницы, он пытался заснуть, но никак не мог — кто-то пел у озера! Послал он слуг разобраться, а они, как в воду канули, ни сами не возвратились, ни певунью не уняли. Рассердился принц не на шутку, уже стражников послал, но те тоже пропали, а певунья по-прежнему песню свою тянула. Разгневанный принц сам отправился к озеру. А там старуха сидит, косу седую плетет да поет, а люди дворцовые вокруг стоят и, словно завороженные, ее слушают.

Прикрикнул принц на возмутительницу спокойствия, а та и бровью не повела, петь продолжила. Тогда схватил он старуху за плечи да тряхнул так, что у нее дыхание сбилось. И оборвалась песня. Подняла на него женщина глаза печальные и говорит: «Жаль, принц, что тебе песня не понравилась. А она не простая была — заговорная. Хворь черная нашему краю через воду грозила, а ты, оборвав песнь, навлек беду на себя: заболеешь и погибнешь через сорок дней. Исцеление? Музыкой. Выздоровеешь, если петь будешь. Да так, чтобы нашлась хотя бы одна душа, которой понравится твое пение, и вознаградит она тебя за это денежкой. Другого пути нет!»

Сказала это и растворилась в воздухе. А принц на слуг прикрикнул, что ротозейством занимаются, да спать пошел. Не поверил старухе, значит.

Ну так вот, через некоторое время начался черный мор по царствам-государствам, только землю, где старуха пела, он стороной обошел. Ни один человек не заболел, кроме принца. Пять дней, пять ночей жар его мучил, а на шестой день покрылось его тело черными язвами. Всякие лекари приходили, но ничего поделать не могли.

Вспомнил принц слова старухи и начал людей вокалом изводить. Голосом он обладал приятным, но пел так фальшиво, что без слез слушать нельзя было. Все, особенно дамы, ахали и охали, денежки совали, мол, хорошо принц поет, но болезнь не проходила. Значит, врали. Отчаялся наследник. Меньше месяца жить осталось, но никому его пение так и не пришлось по душе, даже матери родной, как ни старалась!

Отчаялся принц, меньше месяца жить осталось, и хворь уже более половины тела заняла. Но подсказали ему однажды, что на границе его владений ярмарка открывается, куда съедется народ со всех соседних государств.

— Может на ней любитель фальшивого пения найдется? — с надеждой в голосе произнес принц и стал собираться в путь-дорогу. Правда, чтобы не опознали его гости из соседних государств, посоветовали ему переодеться в костюм трубадура.

Да, не суждено было чаяниям принца сбыться! Неделю, другую надрывал он голос без устали от рассвета до заката, к вечеру даже говорить не мог, и пальцы от струн дульцимера кровоточили, но кроме насмешек, улюлюканья да камней от бойких мальчишек, дразнивших его за фальшивое пение, ничего не получил.