Тина глубоко вздохнула и чуть слышно пролепетала:

— Я согласна.

Сэр Маркус хотел снова поцеловать ее, но она уклонилась.

— Я должна пойти и сообщить ее светлости о своем решении! — заявила Тина и выбежала из комнаты прежде, чем он сумел ее поймать.

Она слышала, как он звал ее, пока бежала по лестнице, но не обернулась. Лишь добежав до последней площадки, брезгливо вытерла рот, стремясь стереть следы не только прикосновений его губ, но и его богатства, положения, власти и желания обладать ею. Боже правый, как же она его ненавидит!

В этот момент в конце коридора открылась дверь, и из спальни лорда Уинчингема вышел доктор. Это был пожилой, седовласый человек, и шел он очень медленно. Тину охватил ужас, что он несет герцогине дурные вести. Увидев Тину, доктор вежливо поклонился. Они уже встречались в ночь, когда ранили лорда Уинчингема.

— Как состояние его светлости? — дрожащим голосом поинтересовалась она.

— Ничего внушающего опасения, — ответил доктор. — Рана заживает прекрасно, но со стороны его светлости было неразумно возвращаться в Лондон так скоро. Однако он молод и силен… ему это не повредит.

— С ним все будет в порядке?

— В полном порядке! Даю вам честное слово, его светлость скоро будет на ногах! Ведь на карту поставлена моя репутация! — По засверкавшим глазам девушки доктор понял, чего она боится, и поэтому добавил: — Простите мое стариковское предсказание, мисс Крум, но я уверен, вы оба будете очень счастливы!

Его слова застали ее врасплох. Тина не нашлась что ему ответить, а пока придумывала, как отреагировать, доктор медленно удалился к спальне герцогини.

Тина задумчиво посмотрела ему вслед. Если бы, как подозревает доктор, они были помолвлены с лордом Уинчингемом, насколько иными были бы ее чувства! На ее глаза навернулись слезы. Одно дело — принести великую жертву ради любимого человека, и совсем другое — знать, что придется жить без него. Невозможно представить себе будущую жизнь с тем, кого ненавидишь, а не с тем, кого любишь!

Почти не сознавая, куда ведут ее ноги, она направилась к спальне лорда Уинчингема. Оттуда с подносом вышел Джарвис и пошел к задней лестнице. Тина проскользнула в незапертую дверь. Жалюзи были опущены наполовину, и Тина увидела темную голову лежащую на подушке. Она догадалась, что доктор да., раненому что-то успокоительное, чтобы уменьшит; боль и быстрее отдохнуть с дороги.

В комнате было очень тихо, если не считать пчел жужжащих у окна. Тина подошла к постели; лорд Уинчингем мирно спал. Повязка слегка выглядывала из под одеяла. Другая рука неподвижно лежала на белых простынях. Она с любовью долго смотрела на него, испытывая почти физическую боль в сердце от мысли, что через неделю он навсегда исчезнет из ее жизни.

Тина думала, что никогда больше его не увидит и никогда не даст ему узнать о своей любви. Будет тяжелее, гораздо тяжелее, если ей придется видеть его с другими женщинами. Какая мука знать, что его жизнь будет продолжаться, как и раньше, а ее прервется… Она не могла, не осмеливалась-думать о сэре Маркусе!

Пчела сердито жужжала у окна. Лорд Уинчингем беспокойно дернулся; его губы пошевелились, словно он хотел что-то сказать. Из глаз Тины покатились слезы. Она наклонила голову, на мгновение прижалась губами к его руке и выбежала из комнаты. Ей было необходимо отчаянно, бешено и слепо выплакать всю бурную страсть, бушевавшую в ней и ставшую наконец невыносимой!

Потом еще час, пока на ней распарывали редингот и сшивали снова, потому что герцогиня придралась к неправильно вшитому поясу.