– Он заколдован, – объяснила Дэни, глядя, как я изучаю знак на вывеске. – Он привлекает таких, как мы. Точно так же работает штамп на бумаге. Этот знак долгое время собирал нас.

– А ты не думаешь, что сейчас сообщила мне вещи, которые Ровена не хотела бы мне говорить?

Где находится предел лояльности Дэни? Разве она не воспитанница Ровены?

Дэни около минуты размышляла над моим вопросом, а мне внезапно стал более понятен ее характер. Она, как и я, никому не доверяла. По крайней мере – не полностью. Интересно, почему?

– Заходи с черного хода. – Она тряхнула рыжими кудряшками и вскочила на велосипед. – Я опаздываю с доставкой. Еще увидимся, Мак.

Позади дома оказалось несколько дюжин бело-зеленых велосипедов, четыре мотоцикла и десять почтовых грузовичков, на каждом из которых красовался все тот же несимметричный трилистник. Если «ПСИ» была просто прикрытием, то это прикрытие приносило неплохой доход.

Я поднялась по ступенькам к черному ходу и постучала. Мне открыла женщина лет сорока, в очках без оправы, с сияющей копной каштановых волос. Женщина молча впустила меня внутрь, проводила по двум лестничным пролетам, затем – по длинному коридору к дальней комнате, после чего я осталась одна. Чутье ши-видящей послало мне сигнал. За дверью был либо Фейри, либо один из их Объектов Силы – но я сомневалась, что здесь может оказаться Фейри. Наверняка Ровена держала меч, упомянутый Дэни, в непосредственной близости от себя. Да и другие реликвии тоже.

Я толкнула дверь и вошла в изящно оформленную студию с полированным паркетным полом, стенами, обшитыми деревянными панелями, и огромным камином. Солнечный свет лился сквозь высокие окна, обрамленные бархатными портьерами. Лампы, стоящие на полу и столиках, освещали каждый угол и каждую щель. Думаю, я нашла общую для всех ши-видящих отличительную черту – мы включаем все лампы, до которых можем дотянуться. Мы ненавидим темноту.

За антикварным столом сидела пожилая женщина. Впрочем, сегодня она не выглядела такой уж старой. Во время двух наших предыдущих встреч она была одета в какие-то тряпки. Сегодня Ровена облачилась в бирюзовый костюм классического покроя и белую блузу. В таком наряде она выглядела лет на двадцать моложе: скорее на шестьдесят, чем на восемьдесят с хвостиком. Седые волосы были заплетены в косу, уложенную вокруг головы наподобие короны. В ушах, на шее и на запястьях Ровены блестел жемчуг, подобранный в тон к ее серебристым волосам. Она выглядела элегантной, собранной и при этом, как часто говорил о низкорослых людях мой отец, ядовитой и въедливой. Думаю, ее неприметный облик безобидной бабушки, который она принимала, выходя на люди, был выбран ею сознательно – мы стараемся не замечать неряшливых, неприглядных стариков, и такой образ давал Ровене преимущество, равносильное невидимости. Думаю, люди подсознательно боятся обращать внимание на таких стариков, словно признать их существование означает смириться с тем, к чему они сами приближаются с каждым ударом часов.

С шеи Ровены свисали очки на витой цепочке. Она подняла их и водрузила на свой вздернутый нос. Очки увеличили ее глаза, усилили их голубизну и пронзительность взгляда.

– МакКайла. Входи же, присаживайся, – оживленно сказала она.

Я поприветствовала ее коротким наклоном головы и шагнула вглубь комнаты. Затем осмотрелась, размышляя о том, где Ровена прячет меч. В этой комнате явно ощущалось присутствие чего-то из мира Фей.

– Ровена.

Ее глаза блеснули, и я поняла, что фамильярность ей не нравится. Отлично. Я собиралась общаться на равных, а не в качестве ее ученицы.