— Если вы не скажете мне…

— Конечно, конечно, я пришел для этого, мисс Адамс. Вы ведь мисс Дилайт Адамс, не так ли? Одна из малышек мисс Моны Чарлз? Ну, а я — родственник герцога! — Саре показалось, что она слышит тихий беззвучный смех, прежде чем он добавил: — Меня зовут Анджело, хотя некоторые говорят, что это имя вряд ли мне подходит. И если вы удивлены, почему я так хорошо говорю на американском английском, то скажу, что меня посылали учиться в Штаты. У меня дядя в Нью-Йорке, и мы с отцом также решили в свое время перебраться туда. Семья оплатила нашу дорогу. Я имею в виду семью моей матери. У них есть связи. Я жил в Нью-Йорке более пятнадцати лет до того, как решил вернуться домой. И теперь мне не разрешают никуда уезжать — ха!

Сара увидела, как сверкнули белые зубы, и осознала, что ничего не поняла.

— Ну… э… Анджело. — Она постаралась аккуратно выбирать слова, потому что не хотела оскорбить его, кем бы он ни был. — Что бы мне действительно хотелось понять: кто это — они и почему они не разрешают вам уехать отсюда, если вы хотите?

— А… я полагаю потому, что меня считают одним из тех бандитов, о которых всегда пишут в газетах, — быстро добавил он, как бы успокаивая ее. — Вот почему вам лучше не слишком рассматривать мое лицо, понимаете? Но каждый говорит, что я похож на Марко — герцога. Он, знаете ли, мой сводный брат.

— Нет… я не знала. А ему это известно?

Саре хотелось понять, не звучит ли ее голос слишком истерично, выдавая ее чувства.

— Марко? Конечно, знает. Но есть некоторые вещи, которые ему не нравится признавать или даже думать о них, как я догадываюсь… учитывая обстоятельства моего рождения!

Снова тихое, почти неслышное хихиканье.

— Не то чтобы я действительно обвинял его; это, должно быть, приводит в замешательство, когда тебе напоминают, что один из твоих родителей не был удовлетворен другим и стал искать себе другого партнера. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Да, по меньшей мере, я так думаю. Но почему…

Вдобавок к тому, что он был акробатом, способным преодолевать парапеты, покрытые черепицей крыши, а также стены, на которые невозможно было забраться, этот Анджело, должно быть, умел также читать чужие мысли.

— Вы удивляетесь, почему я захотел поговорить с вами? Потому что я фанат Моны Чарлз номер один, вот почему! Всегда им был, им и останусь. Однажды я был даже настолько близко к ней, что мог ощутить запах ее духов, тех, знаменитых, которыми она всегда пользуется, даже когда она в постели. Мона также написала мне письмо, по-настоящему очень милое, и я храню его, а также фотографию, которую она подписала лично для меня. А вы ее дочь и немного на нее похожи, не так ли? Я видел кучу ваших фотографий и не слишком много вашей сестры-англичанки.

Господи Боже! Фанаты мамы Моны имеют тенденцию появляться в самых странных местах, но того, что она встретит одного из них здесь, Сара и вообразить не могла. Тем более что он знает всю семейную историю. Великолепно! — подумала она свирепо. А что, если он опознает в ней другую дочь Моны?

Благодарение Богу за темную ночь, которая скрывала ее лицо от него столь же надежно, как и его от нее.

— Вы один из фанатов мамы? Чудесно, я обязательно расскажу ей, когда мы в следующий раз столкнемся друг с другом. И… я полагаю, что у вас сейчас нет адреса; я имею в виду, из-за «них», конечно, но если он у вас есть, я могу попросить ее написать вам снова и прислать более свежую фотографию… Знаете, она, вероятно, с удовольствием встретилась бы с вами!

— Она собирается сниматься здесь в своей новой картине! Я думал, вы безусловно должны знать, но вы не знаете? Ну… — он кашлянул, чтобы прочистить себе горло перед тем, как продолжать: — Будут натурные съемки в Кальяри, это наша столица, а также в Сассари, это не так далеко отсюда.