– Дьявольщина, Майлз, – недовольно проговорил Джеральд, когда они оказались на улице и направились на Гросвенор-сквер, – неужели ты не можешь предоставить человеку самому решить, когда ему хочется остаться наедине с любовницей? Я провел с ней всю прошлую ночь.

«Я овладевал ею три раза, а отправился домой уже после рассвета», – невольно вспомнилось ему.

– Она удивительно хороша собой и мила, – сказал граф. – Не удивляюсь, что она была любимицей Кит! Кто она? Наверняка не простая молочница или уличная девчонка. Могу предположить, что она девушка благородного происхождения, которой не посчастливилось.

– Откуда мне знать, кто она? Меня это не интересует, Майлз. У нее в моей жизни есть только одна роль. И я не намерен осложнять дело, пытаясь выяснить, кто она – или кем была.

– И все же, – заметил граф, – я думаю, тебе стоит узнать ее поближе, Джер.

Джеральд резко остановился.

– Если у тебя появились какие-то идеи, Майлз, – заявил он, – то лучше скажи мне прямо сейчас, чтобы я успел дать тебе в нос прежде, чем вспомню, что ты способен растереть меня в порошок, даже особенно не утомившись. Если ты себе не враг, то держи свои руки и свои мысли от Присси подальше.

Граф рассмеялся:

– Успокойся, Джер! Мне и в голову не придет охотиться в твоих угодьях, дружище. И потом, на мой вкус, твоя Присси чересчур мила и благовоспитанна. Мне нравятся гораздо более чувственные девицы. Я невыразимо жалею о Розмари. Несомненно, она добилась того, что Кит ее выставила за то, что она отказывалась работать по правилам. Ох уж эта Кит с ее правилами!

– Из-за Присси я очень рад, что у нее эти правила есть! – с жаром заявил Джеральд.

Его друг только посмотрел на него – и снова расхохотался.

Глава 4

Присцилла наслаждалась ощущением свободы и полного благополучия. Она гуляла по Гайд-парку в более ранние часы, чем это было принято у аристократического населения Лондона, вдыхая теплый воздух, напоенный ароматами раннего лета, любуясь ровными зелеными газонами и покрывшимися густой листвой деревьями.

Она зашла в библиотеку и взяла абонемент. И никто не стал указывать на нее пальцем и говорить, будто ей не место в. респектабельном заведении. Библиотекарь был любезен и дружелюбен. Присцилла несла под мышкой томик Даниэля Дефо. Свободной рукой она раскачивала свой ридикюль.

Прогулка по парку стала дополнительным подарком, который она сделала себе в честь прекрасной погоды. Она с ностальгией вспоминала розы, которые росли в деревне возле ее дома. Но в Гайд-парке тоже было очень красиво.

Она шла не по центру аллеи, потому что даже в этот час по парку ехали коляски и всадники. Похоже было, что летняя погода выманила людей из дома даже до наступления общепринятого времени променада.

Присцилла виновато подумала о том, как мисс Блайд выругала бы ее за то, что она гуляет одна. Однако дни, когда ей приходилось жить, повинуясь множеству правил словно школьнице, миновали. Она снова стала свободной – и наслаждалась своей свободой.

Этим вечером она с радостью ждала визита Джеральда – он должен был стать первым после почти недельного перерыва.

Она всю неделю жила одна – рисовала акварелью запомнившиеся ей уголки рядом с ее домом, напевала песни, которые так любил слушать ее отец, вышивала и слагала стихи. Стихи о любви она пыталась сочинять впервые. А еще она дочитала последнюю из книг, которые ей одолжила мисс Блайд.

Это была счастливая неделя, несмотря на то что она скучала без Джеральда. В предыдущую неделю – первую, которую она провела в своем новом доме, – он приходил к ней три раза, не считая того визита с графом Северном.