Присцилла опустила глаза.

– И ты не избавлена от необходимости меня выслушать, Присцилла, просто потому, что всегда была моей любимицей, или просто потому, что я отношусь к тебе скорее как к дочери, чем как к одной из моих девиц. Ты все равно одна из моих девиц. И ты такая же шлюха, как и любая из них. Можешь сесть. Мне обычно нужно полчаса на то, чтобы объяснить все заблуждения девицы, а я не собираюсь заставлять беременную стоять.

Присцилла села.

Уже через пять минут она начала задыхаться. Она убедилась в том, что разговоры об ужасе этой беседы не были преувеличением. Через десять минут она уже судорожно сжимала руки. У нее было такое чувство, будто ее раздели и посадили в колодки у позорного столба. Слова мисс Блайд рвали ее не хуже кнута, обжигая спину и зверски обвиваясь вокруг боков. Через пятнадцать минут она уже рыдала.

Договорив, мисс Блайд несколько минут молча наблюдала за девушкой, сидевшей перед ней: голова у нее была низко опущена, а плечи продолжали дрожать от слез, которые она еще до конца не выплакала.

– А теперь вытри глаза, Присцилла, и посмотри на меня, – приказала она. – Ну же. Ты ведь сильная!

Присцилла дрожащими руками вытерла глаза и высморкалась. Она подняла голову и посмотрела в лицо своей бывшей работодательнице.

– Итак, теперь ты снова видишь вещи такими, какие они есть, – сказала мисс Блайд. – У тебя был выбор, Присцилла. Ты могла стать моим секретарем или компаньонкой, и я обращалась бы с тобой как с дочерью. Но ты предпочла быть независимой, и я не могу не уважать тебя за то, что ты продемонстрировала столько самостоятельности. Ты сделала выбор. И я дала тебе очень ясно понять в тот момент и в течение всего времени твоего обучения, что работа шлюхи отличается от любой другой работы, какая только существует. Можно стать гувернанткой или фабричной работницей на какое-то время – и перестать быть гувернанткой или фабричной работницей, уйдя с работы. Но, став шлюхой, остаешься шлюхой навсегда.

– Да, – откликнулась Присцилла.

– Ты – шлюха, – напомнила мисс Блайд.

– Да.

– И только помня об этом, – продолжила мисс Блайд, – ты можешь достичь хоть какого-то счастья. Шлюха никогда не сможет найти счастье за счет замужества. Ты никогда не выйдешь замуж. И нельзя получить счастье от тех мужчин, которые платят за твои услуги. Шлюха не может получить счастья от мужчины.

– Да.

– Счастье может прийти только изнутри, – добавила мисс Блайд. – Для многих девушек, Присцилла, для большинства! – это означает, что они вообще никогда не смогут узнать счастье. Тебе посчастливилось. При тебе твое образование, таланты и гордость.

Присцилла промолчала.

– За эти последние полчаса я разобрала тебя на части, кусок за куском, – сказала мисс Блайд. – Я не оставила тебе ни единого уголка, куда ты могла бы спрятаться. Я добилась того, что ты почувствовала себя никчемной и испачканной. Но я сделала это не для того, чтобы оставить тебя в таком состоянии.

Присцилла смотрела на свои пальцы.

– Я сделала это для того, чтобы ты смогла приспособить свою жизнь к реальности, – пояснила мисс Блайд. – Девушки, которые позволяют себе забеременеть, почти все без исключения теряют связь с действительностью, поддаются своим мечтам. Присцилла, тебе необходимо совершенно определенно знать, что ты шлюха. Только тогда появится надежда на то, что тебе удастся существовать в этом мире более или менее счастливо. Мои слова звучат для тебя осмысленно?

– Да, – признала Присцилла.