— Кати, — устало прервала ее причитания Элиза, — ты ошибаешься, Алиссин не такая… А император, — в этот момент в голосе девушки прозвучало неприкрытое торжество, — император никогда не причинит вред моей семье, потому что его сердце принадлежит мне!

На протяжный, полный отчаяния стон Кати, Элиза ответила лишь недовольной гримаской, но замолчала, ожидая слов сестры. Кати стонала не долго, и обрушила новый шквал вопросов:

— Ты стала любовницей императора? Отец заставил? Как давно? О, Элиза… Теперь мне все стало понятно…

— И к каким же выводам ты пришла? — вспылила младшенькая. — Я еще не официальная любовница, но… — самодовольная усмешка, — уверена, что очень скоро стану ею. Император оказывает мне знаки внимания, он хвалил мои танцы и назвал меня одной из прелестнейших девушек в Ратассе, и даже изволил одарить меня цветами… А учитывая ярость его фаворитки леди Мертеи, я очень скоро займу ее место!

Катарина в ужасе смотрела на сестру! В ужасе и абсолютном непонимании! Осознать, что Елизавета жаждет того, чего сама Катарина с трудом избежала, она была просто не в силах!

— Вернусь к Раенеру и буду помогать ему лечить животных, — обращаясь к самой себе, произнесла Кати. — Это и богоугодное дело, и смогу помогать слабым… О, да, решено…

— О чем ты? — Элиза рассмеялась над невнятным бормотанием сестры. — Ты мне завидуешь? Не стоит скрывать этого, даже моих подруг посетило острое чувство зависти, но… император крайне разборчив в связях и то, что я удостоилась его внимания говорит о многом…

— Я не желаю это слышать! — Катарина поднялась. — И я запрещаю тебе вести переписку с королевой Шарратаса… ради твоей же безопасности.

— Но, Катарина!..

— Элиза, — Кати с отчаянием взглянула на сестру, — Было время, когда и я была столь же наивной и глупой как ты, и верила в головокружительный успех и любовь которой позавидуют все святые… Любви нет, Элиза, а то, что есть… грязно и омерзительно и делает людей подобным зверям!

Елизавета нахмурилась, задумалась и внезапно лукаво улыбнувшись, произнесла:

— Но разве можно назвать грязной любовь Алиссин к тебе?

— Да хранят тебя боги от подобной «любви»! — в сердцах воскликнула Катарина. — И от той боли, отчаяния и мерзости, что она несет! А теперь оставь меня, я хочу переодеться и снять этот ненавистный грубый костюм.

С наслаждением Кати искупалась в ванне, позволяя умелым рукам служанок мыть волосы и скрести тело, стирая морской загар столь не приличествующий высокородной леди. Ей принесли наряды, сшитые для Элизы, и Катарина выбрала самое скромное платье из серого шелка, видимо сшитое для посещения храма. Девушка приказала собрать длинные волосы в простую прическу и впервые со дня побега с одобрением взирала на собственное отражение. Ее единственным желанием сейчас было поговорить с отцом, но памятуя о посланнике Алиссин, Кати понимала, что решение именно этой задачи является приоритетным.

Сбегая по лестнице, Катарина заметила открывшуюся входную дверь, отца, ожидающего посетителя, и приветливо, как и полагается благовоспитанной леди, улыбнулась входящему. Улыбка померкла, едва мужчина откинул широкий капюшон, скрывающий до этого момента его лицо.

— Ян?! — воскликнула удивленная Кати.

Барон ассер Вилленский побледнел, и его полный негодования взгляд, заставил девушку более внимательно посмотреть на ночного знакомца. Только как не похож был этот полный величия человек, на того саркастического незнакомца, оказавшего полную язвительных насмешек помощь.