|
– Должен признаться, что мы с вашим почтенным родителем несколько разошлись во мнениях по одному философскому вопросу. – Это очень дурно с вашей стороны. – А я полагал, что это очень честно с моей стороны. – О чем же вы говорили? – Ваш батюшка взял на себя смелость утверждать, что мистера Дарвина следует выставить на всеобщее обозрение в зверинце. В клетке для обезьян. Я пытался разъяснить ему некоторые научные положения, лежащие в основе дарвинизма. Мне это не удалось. Et voila tout.291 – Но как вы могли? Вы же знаете папины взгляды! – Я вел себя в высшей степени почтительно. – То есть в высшей степени отвратительно! – Он сказал, что не позволит своей дочери выйти замуж за человека, который считает, что его дед был обезьяной. Но мне кажется, по здравом размышлении он примет в расчет, что в моем случае обезьяна была титулованной. Не останавливаясь, она взглянула на него и тут же отвернула голову характерным плавным движением, которым обыкновенно хотела выразить тревогу, а сейчас речь зашла как раз о том, что, по ее мнению, больше всего препятствовало их помолвке. Отец ее был очень богат, но дед был простой торговец сукном, тогда как дед Чарльза был баронет. Чарльз улыбнулся и пожал ручку в перчатке, продетую под его левую руку. – Дорогая, ведь мы с вами все это давно уладили. Весьма похвально, что вы почитаете своего батюшку. Но ведь я женюсь не на нем. И вы забываете, что я ученый. Во всяком случае, автор ученого труда. А если вы будете так улыбаться, я посвящу всю свою жизнь не вам, а окаменелостям. – Я не собираюсь ревновать вас к окаменелостям. – Она сделала выразительную паузу. – Тем более что вы уже давно топчете их ногами и даже не соизволили этого заметить. Он быстро взглянул вниз и стремительно опустился на колени. Мол Кобб частично вымощен богатой окаменелостями породой. – Боже милосердный, вы только взгляните! Certhidium portlandicum. Этот камень – наверняка оолит8 из Портленда! – К пожизненной каторге в каменоломнях коего я вас приговорю, если вы сейчас же не встанете. – Он с улыбкой повиновался. – Ну разве не любезно с моей стороны привести вас сюда? Смотрите! – Она подвела его к краю, где несколько плоских камней, воткнутых в стену, образовали грубые ступени, спускавшиеся под углом к нижнему ярусу мола. – Это те самые ступени, с которых упала Луиза Масгроув9 в «Убеждении» Джейн Остин. – Как романтично! – Да, джентльмены были романтиками… в те времена. – А теперь стали учеными? Хотите, предпримем этот опасный спуск? – На обратном пути. Они снова пошли вперед. И только тогда он обратил внимание на фигуру на конце Кобба или по крайней мере понял, к какому полу она принадлежит. – Господи, я думал, что это рыбак. Но ведь это женщина? Эрнестина прищурилась – ее серые, ее прелестные глаза были близоруки, и она смогла различить только темное бесформенное пятно. – Женщина? Молодая? – Так далеко не разобрать. – Я догадываюсь, кто это. Это, должно быть, несчастная Трагедия. – Трагедия? – Это ее прозвище. Одно из прозвищ. – Есть и другие? – Рыбаки называют ее неприличным словом. – Милая Тина, вы, разумеется, можете… – Они называют ее… любовницей французского лейтенанта. – Вот как. И ее подвергли столь жестокому остракизму, что она вынуждена стоять здесь с утра до вечера? – Она… она немножко не в своем уме. Пойдемте обратно. Я не хочу к ней подходить. Они остановились. Чарльз рассматривал черную фигуру. – Вы меня заинтриговали. Кто этот французский лейтенант? – Говорят, это человек, который… – Которого она полюбила? – Хуже. |
