Неожиданно ее перехватила коллега — Барбара Балд, преподававшая математику, — которая чуть шею себе не свернула, пытаясь разглядеть, кто сидит в этом роскошном автомобиле.

— Какие планы на выходные, Софи?

— Встречаюсь с друзьями. А у тебя? — Девушка почувствовала, что краснеет, но старалась казаться невозмутимой. Судя по пытливому взгляду Барбары, ей это не слишком-то удалось.

— Эта машина за тобой приехала, да?

— Извини, Барбара, я спешу. Увидимся в понедельник.

Когда она подошла к лимузину и Луис вышел, чтобы взять ее сумку, Софи по-прежнему чувствовала, что коллега с любопытством наблюдает за ней. Жаль, что Доминик не выбрал для встречи более неприметного места. Улица, где располагалась ее школа, была не слишком удобна для парковки «роллс-ройсов», и наверняка сейчас не одна только Барбара следила за происходящим. К понедельнику в учительской только и разговоров будет о том, с кем же в пятницу уехала Софи.

Пассажирская дверца приотворилась, и Доминик окинул девушку долгим оценивающим взглядом.

— Опаздываешь.

Он злился? Уже передумал брать ее с собой? Софи застыла на обочине как вкопанная, досадуя сама на себя, что так спешила поскорее вновь его увидеть. Нет, повторила она себе в который раз, социальная пропасть между ними непреодолима.

— Меня задержал завуч, — пояснила она, чувствуя, как под его взглядом у нее зачастил пульс.

— Надеюсь, ничего серьезного?

— Нет. Он просто предупредил меня, что не следует читать шестилетним детям философские трактаты.

При виде озадаченного лица Доминика Софи не смогла сдержать улыбки.

— Я пошутила.

— Очень забавно. Садись в машину, нам пора ехать.

Интересно, есть ли у него вообще чувство юмора? Поудобнее устраиваясь на сиденье лимузина и окидывая взглядом роскошную отделку — красное дерево, кожаные подушки, мягкие коврики под ногами, — девушка в который раз усомнилась, не совершает ли она самую большую ошибку в своей жизни. Но тут Доминик улыбнулся ей, и все сомнения мгновенно испарились. Этот мужчина действовал на нее слишком сильно, она ничего не могла с этим поделать, и невозможно было противостоять электрическим разрядам, проскальзывавшим между ними.

— Как прошел твой день? — вежливо осведомился он.

— Шумно. — Софи усмехнулась. — Тебе когда-нибудь доводилось выдержать несколько часов в окружении болтающих без умолку шестилеток?

Она отчаянно пыталась заставить себя расслабиться, но пока что это никак не удавалось. Даже улыбка на губах застыла как гримаса, и все тело сделалось напряженным, словно внезапно онемело.

Это никуда не годилось. Нельзя было позволять, чтобы он так действовал на нее.

— Нет. — Мужчина с серьезным видом покачал головой. — Такого со мной никогда не случалось.

Она все-таки согласилась поехать… Только теперь Доминик наконец смог расслабиться и подумать о вечере, который их ждал впереди. Он сходил с ума от желания всякий раз, когда думал о Софи Далтон. Весь день прошел в предвкушении этого свидания, и он даже мысли не допускал о том, что планы могут сорваться в последний момент. В конце концов, женщины никогда не отказывали, если он их куда-нибудь приглашал.

Любые возникающие сомнения Доминик тут же старался отмести. Но если говорить правду, за свои тридцать шесть лет он еще ни разу в жизни не ощущал такой неуверенности, как с этой женщиной. А неуверенность он ненавидел сильнее всего на свете.

Для человека, привыкшего с легкостью заключать миллионные сделки, подобные ощущения были в новинку. Выросший в богатой семье, Доминик привык пользоваться всеми полагавшимися привилегиями, и радости секса он открыл для себя в неполных шестнадцать лет.