— Глупости! Я всю неделю ждал нашей встречи, а ты хочешь уехать домой? Ничего не желаю слышать. Ты сейчас поедешь ко мне!

Эта властность действовала Софи на нервы. Ей и самой больше всего на свете хотелось не расставаться с Домиником, но, когда он приказывал таким тоном, девушка начинала бунтовать. Что он вообще себе воображает? Как какой-нибудь феодал!..

— Доминик.., может, ты и привык требовать все, чего желаешь, но пора бы научиться спрашивать. На дворе двадцать первый век! Я вольна делать то, что пожелаю. Я тебе не рабыня!

Он досадливо вздохнул, приглаживая рукой волосы.

— Поверить не могу, что мы начали ссориться через пару минут после встречи! Ладно, согласен, мне следовало сперва у тебя спросить, хочешь ли ты остаться. Так вот, я спрашиваю. Ты хочешь или нет?

Доминик слишком устал, чтобы и дальше держать на лице маску невозмутимости. В его взгляде было столько неприкрытой страсти, что у Софи внутри все сжалось от предвкушения. Ей казалось, ее уносит в море неумолимой волной отлива…

— Ты уверен, что не слишком устал?

— Я же не инвалид. Я всего лишь вернулся из деловой поездки. — Он усмехнулся уголками губ. — Я докажу тебе, что ничуть не утомлен, как только мы доберемся до дома.

Густо залившись краской, девушка последовала за Домиником к выходу из аэропорта.

Его спальня была просторной, с огромной кроватью под балдахином в середине, и Софи растерялась, непривычная к подобной обстановке.

Впрочем, очень скоро ей стало не до этого, едва лишь Доминик снял пиджак и галстук и направился к ней с недвусмысленной улыбкой на губах. Да, если что-то и было общее у них двоих, то только желание, которое они испытывали друг к другу.

— Что ты делаешь? — нервно спросила она, когда Доминик бесцеремонно подтянул ее к себе поближе.

— А как ты думаешь? — Его руки ласкали ее повсюду, без стеснения касаясь самых интимных мест. — Я хочу узнать тебя заново, Софи Далтон.

От одних звуков его голоса, такого сладко-тягучего, как мед, Софи начинала сходить с ума. Сейчас ей не было дела ни до его богатства, ни до положения в обществе… Когда васильковые глаза встретились с изумрудными — в них отразился просто мужчина, которого она желала всем сердцем.

Подняв руку, она пальцем очертила контур его губ, и, перехватив запястье, Доминик поцеловал ее ладонь. И тут же он вновь принялся целовать Софи, заставляя ее окончательно терять голову от страсти. Доминик Ван Стрэтен был не просто успешным дельцом и богатым человеком, он еще и умел сводить женщин с ума.

Но и в его собственных глазах сейчас была та же страсть, та же жажда. Возможно ли, что он не настолько бесчувственный, каким хочет казаться, гадала Софи. Возможно ли, что а глубине души он так же сильно стремится к любви, как и все прочие люди, включая ее саму? Софи отвечала на его поцелуи, даже не замечая, как они вместе подходят к кровати, торопливо освобождаясь от одежды, чтобы поскорее остаться обнаженными.

Светловолосый и идеально сложенный, Доминик напоминал сейчас греческого бога. Свет лампы играл на его коже, подчеркивая выпуклости мышц. Софи не могла им налюбоваться. Опустившись на постель, он привлек ее к себе, уже готовую следовать его малейшим прихотям и желаниям, такую же распаленную страстью, как и он сам.

Внезапно он застыл, сжимая ладонями бедра девушки.

— Постой, Софи, нам нужно предохраняться. Нельзя рисковать.

При этих словах он ощутил совершенно нелепую вспышку желания иметь ребенка именно от этой женщины, но поспешил подавить ее в себе. И тут же Софи улыбнулась в ответ, погладив его по плечу — Не беспокойся. Я принимаю таблетки, потому что у меня болезненные месячные…

Она смутилась и покраснела, оттого что была вынуждена говорить с ним на столь интимные темы. Но тут же желание вновь захлестнуло их жаркой волной, и они забыли обо всем, кроме своего стремления стать как можно ближе друг к другу.