Джини выехала обратно на основную дорогу. На пути в Айлингтон они почти не разговаривали. Войдя в ее квартиру, Паскаль молча постелил себе на диване и все в том же молчании принялся упаковывать чемодан. Джини наблюдала за ним.

– Завтра в Венецию? – спросила она.

– Да. Самолет в девять утра. Нам придется выехать около семи, так что тебе лучше поспать.

– Может, нам удастся найти Макмаллена, – произнесла она, – и тогда он сможет объяснить…

– Может быть, – выпрямился Паскаль. Он красноречиво обвел комнату глазами и, повернувшись к ней, предупредил: – Не здесь.

Джини тоже оглядела комнату, которая теперь вполне могла таить скрытую опасность. Ей хотелось спросить Паскаля, почему он ее поцеловал и чувствовал ли он при этом то же, что и она, но не решилась сделать этого в комнате, стены которой могли иметь уши.

Джини казалось, что она видит ответ на его лице и в той решительности, с которой он укладывал вещи, но она не была уверена до конца. Возле двери в спальню она задержалась. Паскаль выпрямился и посмотрел на нее.

– Ты сделал это только для того, чтобы я замолчала? – спросила она наконец.

– Нет, – улыбнулся он. – Я давно об этом думал. Depuis mercredi, tu sais. Depuis douze ans…

И он отвернулся к своему чемодану. Джини вошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Две фразы, сказанные по-французски, звучали в ее ушах вновь и вновь. «С той самой среды, – повторяла она про себя. – Все эти двенадцать лет».

Глава 18

Вылет задерживался. Самолета в Венецию ждало немного пассажиров, и в руках у большинства из них были чехлы с горными лыжами. Однообразный и скучный голос из динамиков бесконечным рефреном повторял одно и то же сообщение: «В связи с обострением международной ситуации введены дополнительные меры обеспечения безопасности полетов. Пожалуйста, не оставляйте свой багаж без надзора. Пожалуйста, проявляйте терпение и по возможности оказывайте содействие сотрудникам службы безопасности…»

Их багаж досматривали дважды, самым тщательным образом были исследованы фотокамеры Паскаля, диктофон Джини был вскрыт, кассета вынута, все было проверено.

Самолет оказался наполовину пустым. Паскаль, который внимательно разглядывал каждого в зале вылетов, попросил, чтобы их посадили в отдалении от остальных пассажиров. И позади, и впереди них было по два ряда пустых кресел.

– Ну вот, – сказал он, когда самолет оторвался от земли, – я сделал все, что мог. Стопроцентной гарантии, конечно, нет, но теперь подслушать нас будет гораздо труднее.

– Ты полагаешь, за нами следят?

– Вполне возможно, – пожал плечами Паскаль. – Мне все время кажется, что мы под чьим-то пристальным взглядом, хотя я допускаю, что это может быть просто навязчивая идея. Я предпринял кое-какие меры. В отель, где я заказал для нас номера, мы не поедем. Я знаю там еще один – маленький и тихий.

К ним подошла стюардесса, предлагая свежие газеты, и Паскаль умолк. Когда девушка отошла, он заговорил снова:

– Вовремя Макмаллен улетел из Англии в Италию. Еще пару недель паспорта будут проверяться с огромным тщанием.

– Они и твой достаточно долго проверяли, – сказала Джини.

– Слишком много визитеров с Ближнего Востока. Им это не по нраву.

– Взгляни, – сказала она, протягивая ему номер «Санди таймс». – Новые антиамериканские демонстрации. В Сирии, в Иране.

– Да, волна растет. Это неизбежно, – пожал плечами Паскаль. – Посмотри сюда.