Они разговаривали и занимались любовью почти всю ночь. Проснувшись в ее объятиях на следующее утро, Паскаль сначала испытал чувство полного умиротворения, а затем волнения от непомерной радости. Ему казалось, что ночью он был ослеплен и оглушен, а теперь снова мог слышать, видеть и ощущать все с необыкновенной чуткостью. И хотя ему хотелось пребывать в таком состоянии бесконечно долго, позволяя времени бежать мимо, не затрагивая его, Паскаль понимал, что сейчас для этого не самый подходящий момент.

Поэтому, совершив над собой усилие, он поднялся и проделал все процедуры, которые обычно приводили его в чувство: встал под душ, оделся, выпил две чашки кофе, позвонил портье, сдал комнату и заказал лодку-такси. Он был настроен решительно и уверен, что они успеют на самый первый рейс.

Они выехали в аэропорт гораздо раньше, чем это было необходимо. Водное такси лавировало между черными бакенами, отмечавшими фарватер канала, утренний свет был еще неярким и серым, а над водой висела все та же зеленоватая дымка.

Стояло утро понедельника, и они добрались до маленького аэропорта, когда еще не пробило восемь. По залу бесцельно слонялись несколько вооруженных охранников, девушка за стойкой контроля зевала. «Оба рейса, – сказала она, – задерживаются. Придется подождать еще, по крайней мере, час».

Только после того, как она произнесла слова «оба рейса», Паскаль вспомнил, каковы были их планы. Ведь он забронировал билеты на разные рейсы: для Джини – прямой рейс на Лондон, для себя – до Парижа, откуда он должен был вылететь в Лондон пятичасовым самолетом. После обеда ему предстояло встретиться с дочерью. У Марианны все еще продолжались каникулы, и ему было позволено увидеться с ней в три часа дня. Как же он мог об этом забыть! Злясь на самого себя, Паскаль начал ругаться, но потом перевел глаза на Джини и в то же мгновение понял, почему он обо всем позабыл.

– Это все из-за тебя, – сказал он, пытаясь скрыть счастье, которое так и прорывалось в его голосе. – Это твоя вина, Джини. Я не соображаю, где нахожусь и что делаю. Я не могу ни о чем думать…

Ему подумалось, что существует единственный разумный выход: отменить встречу с Марианной.

– Ты не полетишь в Лондон одна, – сказал он. – Я не позволю, чтобы ты оставалась одна в этой квартире.

Но Джини привела его в кафе аэропорта, напоила крепким кофе и стала переубеждать.

– Ты не можешь так поступить, – говорила она. – Ты должен поговорить со своей женой, Паскаль. Да и Марианна ждет не дождется встречи с тобой. Ведь вы встречаетесь в три часа. Вечером ты уже будешь в Лондоне. Ну что может случиться за это время!

Но перед глазами Паскаля все еще стояла комната в Палаццо Оссорио и их страшная находка. Джини поняла, что он уперся, и ничто не заставит его изменить решение. Нет, нет и нет, он не пустит ее одну в эту квартиру в Айлингтоне.

Именно Джини предложила компромисс. Хорошо, в таком случае вместо того, чтобы возвращаться домой, она прямо из аэропорта поедет к Мэри и будет оставаться там до тех пор, пока Паскаль вечером не вернется в Лондон.

– Ты даже можешь заехать за мной к Мэри, – предложила она. – Я буду ждать тебя там. Сейчас я ей позвоню, чтобы убедиться, что она дома. Вот увидишь, все будет в порядке. Это даже к лучшему, – добавила она, помолчав. – Я хочу задать Мэри кое-какие вопросы. – Она обвела глазами пустой зал вылетов и безлюдное кафе. – Ты, наверное, догадываешься, о чем я хочу у нее спросить.

Паскаль заворчал. Он уже был готов пуститься в дальнейшие пререкания, но Джини не позволила.