Владельцы ночных клубов, крупье, обслуга бассейнов и гольф-клубов, тренеры по теннису, продавцы, девочки по вызовам… Неисчерпаемый и крайне полезный слой.

Паскаль знал и уже давно не удивлялся той тщательно скрываемой враждебности по отношению к хозяевам, которая жила в этих людях. Ему самому было противно лицемерие тех, кто облачен привилегиями и властью, ему самому было противно высокомерное равнодушие богатых.

За полученную информацию он рассчитывался немедленно и к тому же щедро. Иногда он сам удивлялся эффективности такого подхода, а иногда это вызывало у него отвращение. Мать Паскаля, властная, решительная и бескомпромиссная женщина, вечно нападала на сына за эту работу – с того самого момента, как он ей занялся, и до последнего дня своей жизни. «Когда-то ты действительно делал дело, – говорила она, – а во что превратился теперь? В шакала, в гиену, un espèce de parasite».

Паскаль не отвечал на эти обвинения. В его сознании громоздились лишь счета, которые необходимо было оплачивать. Адвокаты во Франции, адвокаты в Англии, дом за городом ценой в пять миллионов франков, которых у него не было. Дом, который, по словам французского адвоката и по мнению самой Элен, мог сделать его бывшую жену счастливой и удержать ее во Франции. А значит, оставить Марианну рядом с ним, дать девочке возможность учиться во французской школе и говорить на французском языке.

Это всегда было очень важно для него. Теперь даже эта попытка сохранить дочь, спасти ее из-под обломков его семейной жизни могла пойти насмарку.

Паскаль открыл книжку, полистал страницы и вновь закрыл ее.

«Если бы не было пороков, мама, я был бы не нужен, – сказал он как-то раз. – Люди лгут, сплетничают, лицемерят. Мои фотографии разоблачают их. Они показывают правду».

Мать тогда не удостоила его ответом, и Паскаль не стал убеждать ее дальше. Лучше не пытаться оправдать свою работу, хотя в принципе это, наверное, возможно. Ему были необходимы деньги, а эта работа оплачивалась гораздо лучше, чем военные репортажи. На скандальные истории существовал постоянный спрос. Сам же Паскаль полностью соответствовал системе принятых социальных ценностей, и уже одно это служило ему оправданием.

Паскаль встал и включил телевизор. В программе новостей показывали репортажи с Ближнего Востока. На прошлой неделе израильские войска открыли огонь в одной из деревушек на оккупированных территориях. Погибло шестнадцать арабов, двое из них – возможные террористы, пятеро – дети. Инцидент произошел как раз во время последнего раунда американо-израильских переговоров. Поговаривали, что на них обсуждается увеличение американской помощи и поставок вооружения Израилю. В Египте, а затем в Сирии, в Ираке и Иране начались антиамериканские демонстрации у посольств США и у зданий различных американских компаний. Шествия, плакаты, лозунги, погребение погибших.

«В Лондоне продолжают находить бомбы ИРА. Только что была обезврежена бомба, найденная в машине рядом с вокзалом «Виктория». В Брюсселе министры ЕЭС встретились с… На западе страны жесточайшие дожди…» Паскаль встал и выключил телевизор. Некоторое время он провел за телефонными разговорами кое с кем из своих контактов, в частности с бывшей хозяйкой дорогого борделя в шестнадцатом округе Парижа. Она могла подсказать, куда теоретически раз в месяц может отправляться высокопоставленный чиновник в поисках блондинки для садомазохистских развлечений.