– Думаю, она примет твои поздравления, – тихо прошептал ей на ухо Том, но Николь имела все основания сомневаться в этом. Уж слишком далеко она зашла в своих отношениях с Полом, чтобы Энн с легкостью простила ее.

Все места в зале были заняты, правда, на сей раз не присутствовал никто из светил, которых обычно приглашала Энн. В основном здесь были молодые музыканты, коллеги Пола и его самые близкие друзья, среди которых самое почетное место отводилось Фреду Феликсу, довольно известному композитору, учителю Пола и преподавателю музыки Йельского университета.

Когда прозвучали первые ноты, Николь позабыла обо всем на свете. Конечно, она много раз слышала отдельные части композиции, но всю целиком слушала сейчас впервые. Чарующие звуки мелодии поглотили все ее внимание, а в душе подсознательно росла гордость за любимого человека.

Финал пьесы публика встретила восторженно: все встали и долго аплодировали музыкантам, не давая им возможности покинуть сцену. Николь тоже аплодировала до боли в ладонях, радостно обнимала Тома и Джанет, но при этом наотрез отказалась выйти на сцену, так как опасалась столкнуться там со своей бывшей подругой.

А когда зрители стали медленно покидать концертный зал, она краешком уха уловила обрывки разговоров.

– Нет, что ни говори, он настоящий композитор, а не просто исполнитель!

– Какая колоссальная энергия! Именно поэтому его пьеса звучит так грандиозно.

– А сколько в ней сюрпризов… какое разнообразие звуков… какая чудная гармония!

После концерта они отправились на квартиру одного из друзей Эла, где тот решил устроить небольшой ужин по поводу успешного выступления сына. Николь все время держалась с Томом и Джанет, довольствуясь теплой улыбкой Пола, которой тот то и дело одарял ее. Они еще раньше договорились о том, что она будет находиться поодаль, чтобы не возбуждать любопытство некоторых гостей.

Между тем Эл, улучив момент, подошел к Николь и обнял ее за плечи.

– Ну как, малышка, что ты думаешь о своем парне?

– Восхитительная композиция, Эл! Слушай, если Энн увидит, что ты разговариваешь со мной…

– Не увидит, – заверил ее тот. – Она слишком занята обольщением Сэма Райта из «Тайме».

Спустя какое-то время Пола уговорили выступить с короткой речью. Николь слушала его с замиранием сердца и жадно впитывала каждое слово, но внезапно ее охватило горькое чувство обиды. Если бы они были ровесниками, то она сейчас сидела бы рядом с ним и открыто восхищалась его талантом.

– …а еще я хочу сказать большое спасибо своей бабушке Генриэтте, а также родителям, которые проявили недюжинное терпение и, по-моему, передали мне свой почти безупречный музыкальный вкус…

Николь украдкой взглянула на Энн и увидела, что та побагровела от столь расплывчатой благодарности. Ей, конечно, хотелось бы, чтобы сын выделил ее заслуги особым образом, а не просто упомянул о матери вкупе с остальными.

– И наконец, я хочу выразить особую признательность человеку, которые вдохновлял меня все последние месяцы и который достиг еще большего совершенства в своей области. Человек этот всегда понимал меня, во всем поддерживал и, как я уже сказал, вдохновлял на новые творческие искания. Это мой верный и преданный друг Николь Ди Кандиа!

Когда комната взорвалась громкими и на удивление единодушными аплодисментами, Николь густо покраснела и смущенно потупила взгляд. К счастью, Пол сразу же переключил внимание гостей на своего учителя Фреда Феликса, и Николь, справившись с собой, посмотрела по сторонам. Оказалось, что в глубине комнаты застыла в гневе монументальная фигура Энн. Пунцовая от негодования, она, казалось, готова была стереть с лица земли свою бывшую подругу.