— Ты же знаешь, я работаю не из-за денег. Хотя ничего не имею против них.

— Значит, чтобы спасти мир? — Она улыбнулась. — Судя по тому, что я слышала о твоих книгах, тебе кое-что удалось.

Он покачал головой.

— Я не уверен, что эти книги действительно хоть что-нибудь изменили. Они только пролили свет на кое-какие мировые события и, надеюсь, показали, что для каждого человека лучше всего — не становиться политиком. Это очень непривлекательное занятие. Слишком много компромиссов.

Кажется, настало время затронуть деликатную тему.

— И что же ты теперь задумал?

— Я хочу расстаться с чисто политической тематикой, — чуть поколебавшись, произнес Ричард. — Чем больше я узнаю, тем больше убеждаюсь, что политики — это гигантская корпорация и что миром правит корпоративное мышление.

— Но ты же не собираешься обвинять большой бизнес во всех грехах, от Вьетнама до Уотергейта, не правда ли? — Дженнифер не привыкла воевать с мужем на его территории, но на эту тему готова была поспорить. — Конечно, транснациональные корпорации заслуживают свою долю критики за нарушение экологии, но большинство компаний делает многое в области медицины и благотворительности. Кроме того, они ведь дают миллионам людей работу!

— Да, я знаю. — Он рассеянно помахал вилкой. — Что бы мне хотелось — рассмотреть общество как микрокосм и показать как положительные, так и отрицательные следствия прогресса.

— Звучит амбициозно... Какое общество?

Он вздрогнул, словно проснувшись. О-хо-хо, подумала Дженнифер. Он понял, куда я клоню.

— Я еще не решил. — Ричард явно тянул время.

— Пожалуйста, продолжай! — попросила она. — Разве я не имею права знать о твоих планах на будущее? Они меня ведь тоже касаются. Или нет?

— Ммм... — Он задумчиво жевал капустный салат. — Знаешь, я бы съел шоколадное пирожное.

— Пирожное?

— Да, там в буфете есть несколько штук... Они выглядят так аппетитно, но я было решил, что уже не захочу их.

— Ускользаешь от темы?

— Послушай, Дженнифер, — миролюбиво сказал Ричард. — Мое творчество — не для обсуждения и не для голосования. Что будет, то и будет. Придет время — разберемся. А теперь... не перейти ли нам в гостиную?

Отчасти Дженнифер его понимала. Ричард всегда чувствовал себя как бы на острие ножа: вряд ли можно было ожидать, что он покорно вернется в тихое лоно семьи.

И все же ее задевало, что он не пускал ее в свой внутренний мир, в точности так же, как это было в Бостоне.

Что он сказал? «Придет время — разберемся»? Что ж, так или иначе они разберутся, успокоила она себя, с наслаждением уплетая шоколадные пирожные.

В одиннадцать часов следующего утра пришла грандиозная новость. Газета «Взгляд изнутри» предложила Монти Алабаме пятьдесят тысяч долларов отступных и опровержение в обмен на отзыв иска.

Деньги ерундовые, учитывая, что он вчинил им иск на десять миллионов, но дело было, разумеется, не в сумме, размышляла Дженнифер.

Она слышала обрывки разговоров, доносившихся из кабинетов мистера Бойтано и мистера Грейсона. Они, конечно, собирались настаивать, чтобы газета оплатила судебные издержки. И чтобы опровержение было дано на первой странице крупным шрифтом.

Около полудня в кабинет заглянул Кетч.

— Пойдемте завтракать? — предложил он.

Дженнифер чуть не свалилась со стула. Мир перевернулся?

— Пойдем! — спокойно ответила она.

Они пошли в столовую, обшитую деревянными панелями с позолотой. Дженнифер выбрала себе суп и салат, Кетч заказал макароны с сыром.