— Почему? У тебя ведь с тех пор не было даже постоянного дружка, так?

Он спокойно смотрел на нее.

— Откуда ты знаешь, с кем и когда я встречалась! — крикнула она, смутно ощущая, что Ричард знает о ней слишком много. Вот что значит быть пронырливым репортером! — И если ты в течение семи лет не удосужился дать знать о себе, то не оправдывайся тем, что был все это время где-то далеко.

— Я и не думаю делать этого. — Он начал выкладывать огромные бело-розовые изумительно пахнущие креветки на тарелки, добавляя рассыпчатый вареный рис. — Когда я вернулся из Вашингтона и обнаружил, что тебя нет, то пришел в ярость.

— Я не хочу говорить об этом, — холодно заявила Дженнифер.

— Хорошо, не будем.

Он сел за стол, и, поскольку чувство голода пересилило в ней чувство раздражения, Дженнифер неохотно присоединилась к нему.

Некоторое время они ели молча, смакуя изысканное блюдо. За прошедшие годы Ричард нисколько не утратил присущего ему кулинарного искусства.

Переведя дух перед второй порцией, Дженнифер отпила ледяной воды, бросив на Ричарда выжидающий взгляд поверх ободка бокала. Он ловко орудовал палочками, без труда подбирая отдельные зернышки риса или горошинки.

Наверное, во время подготовки одной из своих книг он путешествовал по Китаю или Японии и привез оттуда рецепт приготовления этих креветок. Конечно, он бывал также в Ливане и Ливии, во Франции, Испании, Турции — странах, которые для нее были только пятнами на карте и фотографиями в журнале «Нэшнл джиогрэфик».

Да, где он только не был! Как странно сознавать, что этот человек, который три года был ее мужем, впрочем, нет, десять лет — нельзя забывать, что они до сих пор официально состоят в браке, — провел значительную часть своей взрослой жизни в приключениях, к которым она не имела никакого отношения!

Дженнифер почувствовала приступ зависти ко всем женщинам, которых он, должно быть, знал за эти годы, которые участвовали в его жизни с тех пор, как романтический юный студент созрел и превратился в опытного и блестящего журналиста. А что, если бы она его не покинула? Впрочем нет, иначе поступить она не могла...

— Сожаления? — Его голос был мягким и понимающим. — У меня лично их была масса, Дженни. Я долго злился на тебя, поэтому не искал, чтобы исправить положение. Знаешь, я так и не понял, почему ты ушла.

— Разве ты не прочел мою записку?

Он кивнул.

— Конечно! Ну и что? Я хочу сказать, мне этого было недостаточно, Дженнифер. Недостаточно, чтобы уяснить, почему ты предала все, что нас связывало, и исчезла из моей жизни. Я думал, что больше значу для тебя...

Нет. Он никогда не узнает, как много значил он для нее, потому что в этом она ему никогда не признается. Он не узнает, что был для нее дороже всего и всех, быть может, незаслуженно.

Если сейчас начать говорить об этом, то она расплачется. А Дженнифер никогда перед ним не плакала. И теперь не собиралась.

— Спасибо за обед. — Она резко прервала разговор, встала и начала убирать со стола. — Не беспокойся о тарелках, у меня есть посудомоечная машина.

— Да у меня и мысли о них не было, — небрежно заявил он, вытянул длинные ноги и откинулся на стуле, упершись головой в стену.

— Это был намек! — Дженнифер с треском открыла дверцу посудомоечной машины. — У меня выдался очень трудный день, мистер Эллис, отчасти из-за ваших выходок, поэтому я должна отдохнуть. Тебе пора уходить.

— Ой, извини, но я забыл сказать самое главное. — По его лицу скользнула дьявольская ухмылка. — Теперь я буду жить здесь.

2

— Ты с ума сошел?! — взвизгнула Дженнифер.

— Временно, разумеется.