Бренна оказалась права – густые темные волосы покрывали его грудь, плоский живот, островок внизу живота, из которого поднимался огромный, налившийся кровью ствол…

– Прикоснись ко мне!

Бренна медленно сомкнула дрожащие пальцы вокруг набухшей плоти, горячей и твердой.

– У нас целая ночь впереди, и никто нас не потревожит. Нечасто мне выпадает удача любить такую женщину, как ты, и я обещаю подарить тебе неземное блаженство.

Вся ночь!

Бренна едва не обезумела от страха, но где-то в глубине ее существа вспыхнула крохотная искорка. Позор… какой позор… Но тело, жалкая оболочка, предало ее. Тело вынудило изменить Кейну, и она ничего не может с собой поделать.

* * *

Бренна не знала, сколько прошло времени. Тьма окутала землю, и тишину изредка нарушали лишь пьяные крики пиратов. Гаспарилья овладел ею три раза. Или четыре? Она потеряла счет в тумане опьянения. От выпитого рома кружилась голова и подташнивало. Гаспарилья едва ли не силой вливал золотистый напиток ей в горло, смеясь, когда густая жидкость капала на груди.

– Я осушу их поцелуями, – прошептал он, припадая губами к упругим холмикам.

Пират оказался невероятно искусным любовником, и под его ласками каждая частичка тела загоралась пламенем наслаждения. Однако Бренну не оставляла мысль, что во всем происходящем было нечто расчетливое и холодное. И хотя Гаспарилья почти обожествлял ее тело, Бренна ощущала, что сама она ему совершенно безразлична. Ее чувства, разум, душа ничего для него не значили.

И теперь он снова вонзался в нее, гигантский стальной ствол наполнял Бренну, исторгавшую невольные стоны страсти. Но она с отчаянием думала о том, что с Кейном все было по-другому. Сливаясь в объятиях, они тоже испытывали наслаждение, но становились при этом единым целым, трепеща в экстазе соития.

И хотя приближающийся миг освобождения уносил ее в бушующем водовороте, один неотступный вопрос преследовал ее: где сейчас Кейн?

Гаспарилья наконец заснул. На столе валялась пустая бутылка, а сам хозяин растянулся на постели, громко храпя. В мерцающем свете свечи его огромное тело казалось горой обнаженной плоти. Бренна осторожно села и, соскользнув на пол, поспешно стала одеваться, жалея, что не может вымыться – его запах пропитал ее насквозь.

Она как раз натягивала платье, когда у двери послышался какой-то шум. На пороге появился один из пиратов – белки глаз и зубы сверкали в темноте. Как долго он здесь сторожил? Что видел?

Бренна отступила к кровати.

– Идем со мной. Я отведу тебя к остальным женщинам.

Он говорил на вульгарном французском, жаргоне трущоб и сточных канав, и почему-то Бренна испугалась его гораздо больше, чем Гаспарилью.

– Нет, я подожду здесь.

– Идем. – Он шагнул ближе и взял ее за руку. – Ему не понравится, если ты будешь здесь, когда он проснется. Он не любит видеть женщин у себя в постели по утрам.

– Вот как?

Но пришлось подчиниться – пират больно стискивал ей руку, а за поясом поблескивал кинжал. Оставалось надеяться, что он посчитает ее женщиной Гаспарильи и не тронет. Но если тоже попытается изнасиловать ее…

К счастью, все обошлось. Он осторожно провел ее среди валяющихся на песке пиратов, словно уже не раз проделывал это. У калитки дома, где жили женщины, он что-то коротко сказал стражнику, который молча втолкнул ее во двор. Здесь царила тьма, лишь угасающие угли в костре едва мерцали. Бренна обнаружила Глори и Колин в дальнем углу. Обе, прижавшись друг к другу, мирно спали. Бренна не нашла одеяло и легла прямо на пальмовую циновку. Несмотря на москитов, измученная девушка заснула почти мгновенно. Закрывая глаза, она подумала, что могла бы проспать много дней подряд. Недель…

Бренна проспала четыре часа.