— Мне хотелось бы знать ряд деталей, так сказать, фактов. Как мне следует вести себя в доме твоего отца? Кто еще живет на вилле, на острове? Какие сложности могут меня там ожидать? Ну и прочее, все, что ты посчитаешь нужным мне сообщить.

— Ничего такого, чего нельзя было бы предвидеть. Общайся обычно, как ты к этому привыкла. Мой отец все равно боготворит тебя. Знать бы, за что… — лениво ответствовал Ангелос. — Просто постарайся, чтобы отец всегда был в приподнятом настроении. Как ты этого добьешься, мне все равно. Главное, не забывай, что он болен и он отец твоего предполагаемого жениха. То есть без вольностей. Ну, ты меня понимаешь… По-моему, миссия не пыльная.

— Ты считаешь, что я могу заинтересоваться твоим отцом?

— Какая тебе разница, мой отец или я, если интерес у тебя сугубо меркантильный…

— Я уже неоднократно говорила, что он мне нравится. Но не так, как ты. Иначе.

— Зато ты мне не нравишься, Изабелль. А ему, как раз, наоборот. Поэтому мы и летим сейчас на остров, а не потеем на моей постели в парижском пентхаусе. Я понятно изъясняюсь?

— Вполне, — выдавила из себя Шанталь. — Он был добр ко мне, — тихо добавила она, вновь посмотрев в иллюминатор.

— К сожалению, мой отец неоправданно добр ко всем, даже к тем, кто этого совершенно не заслуживает. А за разочарования он вынужден платить своим сердцем.

— Но с другой стороны, твоя подозрительность — тоже явление патологическое, — резко парировала девушка, на чем разговор и оборвался.

…Но ненадолго. Не дождавшись больше от нее вопросов или высказываний, Ангелос заговорил сам:

— Я слышал, твоему последнему мужу было за восемьдесят.

Шанталь не сразу поняла, о чем речь, и хотела пуститься в объяснения, но потом сообразила, что речь идет о пресловутой Изабелль. Лучше промолчать!

Не услышав ответа, мужчина проговорил:

— Я просто хотел предупредить тебя, чтобы не вздумала вести параллельные игры. Не смей пытаться охмурить моего отца. Если ты не послушаешься, обещаю, горько пожалеешь об этом.

— И в мыслях такого не было, — заверила его Шанталь. — Твой отец рассказывал мне о том, как полюбил твою мать. Мне показалось, что он очень тонкий и чувствительный человек.

— Ты спрашивала его о моей матери? — мгновенно насторожился Ангелос.

— Не волнуйся: не спрашивала я его ни о чем. Он сам, по собственной инициативе заговорил об этом.

— Что-то не верится, — промямлил Ангелос.

— Ну, почему же? Поверь, именно так все и было…

— Да никогда… Слышишь? Никогда отец не говорит о моей матери! — возмущенно повысил голос мужчина, склонившись к сидящей напротив девушке.

— Странно, — пробормотала она. — А может, это потому, что я для него посторонняя? Говорят, с посторонними проще говорить о наболевшем, чем с родными.

— Сменим тему, — сухо произнес он. Шанталь оживилась. Она тоже подалась немного вперед и воодушевленно заговорила:

— Скажи, а что можно делать с собственным островом?

— Что касается нашей семьи, то мы владеем им вот уж пять поколений и на протяжении всего этого времени выращиваем оливки и виноград. Вилла старинная, но я реставрировал ее пять лет назад. Стены остались прежними, но внутри все переоборудовано сообразно времени. Вилла, как и весь остров, находится под надежной охраной службы безопасности, оснащенной самым современным оборудованием наблюдения и предупреждения незаконного проникновения и вредительства.

— Очень полезная информация, — шутливо заметила Шанталь, спровоцировав гневный взгляд Ангелоса.