– В тебе нет ничего человеческого! – продолжал надрываться Игорь. – Ты все знаешь, все помнишь. Годовой план, квартальный отчет, имена и отчества всех клиентов вип-отдела, даты их рождения и даже имена их жен и детей! Скажи, ты хоть раз в жизни забыла выключить свет?

Выключить свет? Это что, издевательство? В бытовых мелочах моя феноменальная память давно уже работает на автопилоте, и он так же надежен, как и основная моя память, рабочая. Я никогда не мучилась вопросом, не забыла ли я закрыть кран или щелкнуть перед уходом выключателем? Что там с моим утюгом и лежит ли в сумочке зарядное устройство для мобильника? Разумеется, лежит, хотя сам мобильник заряжен до отказа. Я делаю это машинально, как и все остальное.

Я всегда выключаю перед уходом из дома свет.

Неужели я робот?

– Почему ты молчишь?!

– Я думаю.

– А не надо думать! Не надо ходить повсюду с таким деловым видом! Ты все-таки женщина, – сказал он с укоризной.

Вот тут он угадал. Я никогда не забывала о том, что я женщина. И мне нужен покровитель. Я ведь одна на всем белом свете. К тому моменту, как мы познакомились с Игорем, моя мать уже была одной ногой в могиле, потому что спивалась. Я давала ей деньги, ведь она моя мать. А она тратила их на водку, в ее жизни не было других радостей, кроме как выпить и забыться. Я как-то привозила мать в Москву. Это было напрасно.

Уборщица, деревенская девчонка, родившая единственную дочь от мелкого вора. Что она видела в жизни? Вонючие подъезды и грязные тряпки? У нас приличной посуды в доме не было! Глиняные чашки с отколотыми краями и тарелки из школьной столовки! Разнокалиберные краденые вилки и всего две чайные ложки, потому что мы никогда не звали гостей! Куда? В коммуналку? Не говоря уже о столовых ножах. Их просто не было. Я хотела отвести мать поужинать в кафе. Даже не в ресторан. Так, в забегаловку. Моя Баранова испугалась и отчаянно замахала руками:

– Нет, нет, нет! Что ты, Вита? Да ни за что!

Будто я предлагаю ей продать свою почку, а не пойти в ресторан. Такой же ужас в глазах. В моей московской квартире мать не смогла спать, хотя тогда это были далеко не хоромы. Не как сейчас: сто сорок квадратных метров с шикарным видом на парк, дом бизнес-класса с подземным паркингом и круглосуточной охраной. Слава богу, мать до этого не дожила, иначе бы я чувствовала неловкость, а она все тот же ужас. Еще и принялась бы грязь подтирать на лестничной клетке! Это невозможно вытравить, даже выкачав из моей матери всю кровь до капли и влив новую, другой группы. Это на уровне генов. Моя мать уборщица. Навсегда.

Тогда почему я такая?

Уровень тот, который ты сам себе назначаешь. Мы все из одного теста, и те, кто вверху, и те, кто внизу. Те, верхние, ничуть не умнее. Просто нижние – это трусы. Они боятся поверить в свои силы. В то, что от них что-то зависит. И выбирают себе начальников. Ответственных. И всю жизнь выполняют чьи-то распоряжения.

А я терпеть не могу, когда мною распоряжаются. Отношения возможны только партнерские. Даже любовник – это не мой хозяин. Даже когда он сверху, в постели. Я-то знаю, что я умнее. И если он вдруг позволит себе перейти ту грань, где мы партнеры, я тут же его накажу. Как это случилось с Игорем.

Он ведь захотел меня уволить за (ха-ха!) непрофессионализм. Вы себе представляете, что такое клиенты вип-отдела солидного банка? Это у какой-нибудь пенсионерки единственный счет в Сбере, ее «гробовые». И она давно все высчитала до копейки, все проценты на двадцать лет вперед. Или у офисного планктона их зарплатная карта. Долгов больше, чем денег, потому что кредитов нахватали, что там считать? А у випов деньги распиханы по разным банкам, разным счетам, в разной валюте, да еще и по разным банковским ячейкам! Они порою сами не помнят, эти элитные клиенты, где у них чего и сколько.