Изменить размер шрифта - +

 

– И вы ничего умышленно не делали, чтобы расстроить мою помолвку!

 

Гейб открыл было рот, но в этот раз ничего не сказал.

 

– Для того чтобы я вышла за вас, – продолжала Дженнифер, презрительно глядя на Торнхилла. – Вам было безразлично, что я должна была выйти замуж по любви! Отчего вы вообразили, что я с удовольствием откажусь от своего жениха ради вас? Почему вы решили, что я могу испытывать к вам какие-то иные чувства, кроме презрения и ненависти?

 

– Я не питаю иллюзий.

 

– Вам нет дела до моего счастья. Должно быть, милорд Габриэль, ваш образ, что сложился в общественном мнении, точно соответствует действительности.

 

Взгляд его медленно скользнул по ее телу вниз и вверх. Дженнифер внезапно ощутила, что домашнее платье почти не скрывает ее соблазнительных форм.

 

– Да, – сказал он.

 

– Вам не приходило в голову, что после того, как я навсегда потеряла лорда Керзи и собственное доброе имя, я должна отказать вам?

 

– Мы поженимся завтра утром, – сказал он, – а вечером отправимся в театр. На следующий день мы поедем кататься в парк, а вечером пойдем на бал к леди Траскотт. Мы уничтожим поводы для сплетен, а затем отправимся в мое поместье на севере.

 

– Вы, наверное, сумасшедший, – прошептала Дженнифер. – Я не выйду за вас. Только безумец мог бы подумать, что я за вас выйду.

 

– Подумайте о своем будущем, – предложил он.

 

У нее не было выбора, кроме полутюремного существования где-то в глуши. Ни семьи, ни детей, ни развлечений. И так до конца жизни. Дженнифер впервые почувствовала страх перед будущим. Даже не страх – почти животный ужас. У отца не дрогнет рука похоронить ее заживо, на этот счет Дженнифер не питала никаких иллюзий. Безжалостный по натуре, отец в жизни не поддастся ни на какие уговоры и не разрешит ей вернуться домой ни через год, ни через пять лет.

 

И еще перед ссылкой он собирался отрезать ей волосы. Внезапно Дженнифер вспомнила об этом. Отец сообщил ей о своем намерении, после того как высек. Отчего-то сейчас это обстоятельство больше всего напугало ее.

 

– Он собирается остричь меня наголо.

 

Дженнифер не сразу поняла, что произнесла эти слова вслух. Просто взгляд его упал на ее волосы.

 

– У вас не будет ни друзей, ни красивых нарядов. Никаких вылазок из дома. Ни гостей, ни даже возможности навестить тех, кому повезло меньше, ибо таких людей просто не будет. И детей у вас тоже не будет.

 

Дженнифер сжимала кулаки, борясь с подступающей тошнотой. И еще она пыталась обратить панику в ярость. Она готова была его растерзать.

 

– Мы поженимся завтра утром.

 

Глядя на своего мучителя – высокого, широкоплечего, с тонкими аристократическими чертами лица и проницательными темными глазами, Дженнифер говорила себе, что он виновен во всех тех ужасных вещах, которые про него рассказывали, и, что самое ужасное, виновен в том несчастье, которое обрушилось на нее. Граф Торнхилл заманил ее в ловушку, навязав свою дружбу, а затем разрушил все, что было для нее дорого. Он добился своего. Она понимала, что, ответив согласием, обрекает себя на жизнь с дьяволом в человеческом обличье. И в то же время Дженнифер почти физически ощущала прикосновение холодного металла к голове и безжалостное клацанье ножниц. Она видела, как ее роскошные волосы прядь за прядью падают на пол.

 

Она до боли прикусила губу.

 

Рука ее, холодная и влажная, внезапно оказалась зажата в его горячих и крепких ладонях.

Быстрый переход