|
— Что такое? — выдавил он из себя, вытаращив глаза. И увидел искаженные ненавистью лица и руки товарищей, взмахивающие саблями. — Предатель! — дружно отозвались они. — Где семеро наших вождей, схваченных в Пешкаури? — В губернаторской тюрьме, — ответил Конан. В ответ он услышал вой сотен глоток, звон оружия и крики, из которых никак не мог понять, что они от него хотят. Рыча как буйвол, перекрыв этот шум, Конан крикнул: — Черт побери! Пусть кто-то один скажет, чтобы я мог понять, в чем дело! Худой, старый вождь взял на себя эту задачу: сначала погрозил Конану саблей, потом бросил ему обвинение: — Ты не позволил нам напасть на Пешкаури и отбить наших братьев! — Вы глупцы! — рявкнул разъяренный киммериец. — Даже если бы вам удалось взобраться на стены, в чем я сильно сомневаюсь, то пленников повесили бы раньше, чем удалось бы их освободить! — И ты сам поехал торговаться с губернатором! — завыл афгул, кипя злобой. — И что с того? — Где наши вожди? — кричал старый вождь, махая саблей. — Где они? Их нет в живых! — Что? — Конан чуть не упал с коня от изумления. — Их нет в живых! — подтвердило пятьсот жаждущих крови глоток. Старик завертел саблей над головой и снова взял слово. — Их не повесили! — кричал он. — Вазул в соседней клетке видел, как они погибли! Губернатор прислал чернокнижника, который убил их своим колдовством! — Это ложь! — ответил Конан. — Губернатор не осмелился бы на это. Когда я разговаривал с ним прошлой ночью… Эти слова были очень некстати. Остервенелое вытье и проклятья взвились в небеса. — Да! Ты поехал к нему один! Чтобы предать нас! Это правда. Вазул удрал через дверь, которую сломал чернокнижник, и все рассказал нашим разведчикам, которых встретил в Зхабаре. Мы их послали искать тебя, когда ты вовремя не вернулся назад. Когда они услышали рассказ вазула, то вернулись на Гхор, а мы оседлали коней и пристегнули мечи. И что вы хотите делать, глупцы? — спросил Конан. — Отомстить за наших братьев! — завыли они. — Смерть кшатриям. Убить его — это предатель! Рядом с Конаном посыпались стрелы. Он поднялся на стременах, снова пробуя перекричать шум, после чего с возгласом злости, протеста и разочарования повернул коня и поскакал назад. Бросившиеся за ним афгулы, изрыгающие вслед ему проклятия и угрозы, были слишком разъярены, чтобы сообразить, что они могут попасть на ребро, по которому ехал Конан, только направляясь в противоположную сторону, обогнув поворот и кропотливо взбираясь крутой дорогой наверх. Когда они наконец сообразили это и повернули назад, их бывший вождь уже почти достиг того места, где ребро переходило в горный уступ. Оказавшись над обрывом, Конан поехал не дорогой, которой сюда добирался, а по еле заметной тропке, покрытой валунами, о которые спотыкался жеребец. Он недалеко по ней проехал, когда конь фыркнул и шарахнулся в сторону, увидев что-то, лежащее на дороге. Конан взглянул с его спины на страшно разбитое кровавое подобие человека, что-то пытающегося выговорить сквозь сломанные зубы. Одни боги тьмы, управляющие судьбами чернокнижников, знали, каким образом Хемса смог выбраться из-под огромной кучи камней и взобраться по крутому склону на дорогу. Ведомый каким-то странным импульсом киммериец спешился и остановился над искалеченным человеком. Он знал, что является сейчас свидетелем необычного, противоестественного явления. Хемса поднял окровавленную голову, а в его странных глазах, подернутых мукой и мраком приближающейся смерти, появились проблески сознания. |
