Как ни странно, комодские вараны достаточно хорошо приспосабливаются к жизни в неволе, более того, даже размножаются в зоопарках. Еще один сюрприз – в отсутствие самцов самки способны к партеногенезу, т. е. к девственному размножению. Это факультативный партеногенез, который встречается у некоторых представителей отряда чешуйчатых, змей и ящериц в неволе. При этом самки комодских варанов рожают самцов, а не самок, как скальные ящерицы, для которых партеногенез – основной способ размножения.

Оказалось, что драконы отличаются незаурядными для рептилий интеллектуальными способностями. Они различают людей «в лицо», хорошо знают тех, кто за ними ухаживает, отличают даже малознакомых служителей от посторонних. У варанов наблюдали игровое поведение, рептилиям вовсе не свойственное, к тому же они поддаются дрессировке. Комодские вараны удивительно легко приручаются – вплоть до того, что нередко служители выводят своих подопечных погулять по зоопарку, пообщаться с посетителями, в том числе и с детьми. Правда, бывают и проколы; так, в зоопарке Сан-Диего дракон набросился на мужа актрисы Шэрон Стоун, когда тот вместе со служителем вошел к нему в вольер; гигантская ящерица вцепилась ему в ботинок, прокусила его и порвала сухожилие на пальце ноги. Видно, просто этот мужчина показался ей несимпатичным.

Комодские вараны действительно достигают значительных размеров, хотя и не таких больших, как рассказывали местные жители. Средняя их длина 2–3 м, самая большая достоверно измеренная особь достигала в длину 3,13 м и весила 166 кг, причем содержащиеся в неволе драконы обычно более упитанные, чем на родных просторах. Их гигантские для ящериц размеры можно объяснить одним из биологических законов – правилом Фостера. Согласно этому правилу, животные, обитающие на небольших островах, становятся либо совсем мелкими (островная карликовость), либо необычайно крупными (островной гигантизм). Почему так происходит? Крупные животные, попадающие на небольшую изолированную территорию, чтобы выжить и не уничтожить при этом кормовую базу, поневоле должны уменьшиться в размерах. В качестве примера можно привести слонов и носорогов, которые на островах Малайского архипелага значительно мельче, чем в материковой Азии. Островной гигантизм касается обычно тех животных, у которых на данном изолированном пространстве нет естественных врагов и конкурентов. Так, на Галапагосах и Сейшелах живут огромные сухопутные черепахи, на том же острове Флорес – гигантские крысы (увы, они почти все вымерли). Так что комодский варан – отнюдь не исключение.

Почему именно здесь, на Флоресе и близлежащих островах, живут эти необычные рептилии и редкие птицы и звери, которые нигде больше не встречаются? Давайте призовем на помощь зоогеографию. Альфред Рассел Уоллес был не только знаменитым зоологом, эволюционистом и даже антропологом, но и основателем науки зоогеографии. Всю планету Уоллес разделил на шесть основных фаунистических зон: Палеарктическую, Эфиопскую, Восточную (Индо-Малайскую), Австралийскую, Неотропическую и Неоарктическую. В основном эта классификация, немного модифицированная, сохранилась и поныне. Граница между Индо-Малайской (сейчас ее чаще называют Азиатской) и Австралийской зоогеографическими зонами, отделившая фауну тропической и субтропической Азии от фауны Австралии и Океании, проходит по проливу, разделяющему острова Бали и Ломбок. В честь ученого ее назвали линией Уоллеса. Ширина Ломбокского пролива в самом узком месте 24 км, максимальная глубина 400 м, в среднем 300 м. Но дело даже не в расстоянии и не в глубине, а в свирепствующих тут течениях, которые не могут преодолеть животные, не умеющие хорошо плавать или летать. Все животные, живущие западнее линии Уоллеса (см. карту, рис. 2.3.), относятся к индо-малайской фауне, а восточнее – к переходной зоне, которая теперь называется Уоллесией.