По плотно утрамбованной земле загона беспокойно метались шестеро безобразных монстров, разбуженных шумом схватки, который пробудил в их неразвитых мозгах смутное волнение и страх. При виде фон Хорна часть из них бросилась к нему, угрожающе рыча, но свист хозяйского кнута моментально отрезвил их, и они отскочили назад, жалобно поскуливая.

Быстрым шагом фон Хорн направился к низкому сараю, где спали остальные и принялся безжалостно хлестать кнутом направо и налево. С воплями боли и негодования монстры неуклюже поднялись на ноги и заковыляли наружу. Двое из них подступили к своему мучителю, но тот яростными ударами выгнал их во двор, и спустя мгновение они столпились в центре загона, прижимаясь друг к другу.

Фон Хорн погнал несчастных к двери лаборатории подобно тому, как гонят стадо скота. На пороге темного помещения перепуганные твари заупрямились, несмотря на безжалостные удары кнута, и отказались заходить на незнакомую территорию. Спасаясь от ударов, они бросились к ограде, тщетно пытаясь повалить ее. Потеряв остатки самообладания, фон Хорн заметался среди них, раздавая направо и налево удары кнутом и рукояткой тяжелого револьвера.

Большинство монстров отбежало назад, в середину загона, однако троих все же удалось загнать в темную лабораторию. Увидев впереди в дверном проеме •лунный свет, они припустили туда, а фон Хорн повернул назад за остальными.

Ему потребовалось еще три геркулесовых усилия прежде, чем последний монстр был насильно выдворен из «двора тайн» на территорию белых.

Китайцы издревле славятся искусством врачевания. Редкостные целебные травы в сочетаний с самыми невероятными ингредиентами, смешанные в определенной пропорции при благоприятном расположении небесных светил, способны творить чудеса, и мало таких китайцев, которые не готовили бы особые, им одним известные снадобья, излечивающие людей от болезней.

В этом отношении Синг не был исключением. В банках причудливой формы у него хранился запас настоек, мазей и целебных отваров. Его первой мыслью, когда он поудобнее уложил профессора Максона на кровать, было принести свое излюбленное зелье, поскольку в груди его горел неугасимый огонь экспериментаторства, отличающий величайшую из профессий, тайнами которой он стремился овладеть.

Не обращая внимания на страшные усиливающиеся крики с территории лаборатории, невозмутимый Синг вышел из бунгало и направился к маленькой хижине, которую построил для себя вплотную к ограде, разделяющей территорию белых и «двор тайн».

Пошарив в темноте, он отыскал две заветные склянки. Между тем вопли монстров по ту сторону ограды перешли в невообразимый шум, в котором китаец различил неумолкаемый свист кнута.

Завершив поиски, Синг собрался было вернуться в бунгало, как из лаборатории в сектор белых вывалился первый монстр. Стоявший на пороге Синг Ли отпрянул назад, продолжая вести наблюдение, ибо он догадался, что кто-то выпустил их из заточения и гонит на территорию белых.

Один за другим вышли они вперевалку на лунный свет, — Синг насчитал одиннадцать, — а вслед за ними белый человек с кнутом и револьвером. Это был фон Хорн. Китаец не мог ошибиться, разглядев его лицо при свете экваториальной луны. Фон Хорн запер за собой дверь лаборатории, пересек территорию белых, вошел во внешние ворота, запер их и направился в джунгли.

Внезапно среди деревьев завыл ветер, небо заволокло густыми черными тучами, раздались раскаты грома, засверкали молнии, и на землю обрушились потоки воды. Начинался сезон дождей…

Стараясь оставаться незамеченным, Синг Ли прошмыгнул мимо монстров и юркнул в бунгало, где молодой гигант промывал рану на лбу профессора, согласно указаниям китайца.

— Они здесь, — сказал Синг, ткнув большим пальцем в сторону «двора тайн». — Одиннадцать чертей. Скоро приходить сюда. Что делать?

Номер Тринадцать еще раньше заметил в гостиной запасной кнут фон Хорна.