|
Отец вздохнул с облегчением. — А! — воскликнул он. — Это же наш добрый брат Иохансен. Входи, брат Пит, и расскажи нам новости. — О, новости есть! — воскликнул пришелец. — Вместо старого коменданта назначен новый по имени Ортис, он из приближенных самого Ярта. Что ты думаешь по этому поводу? Брат Пит стоял между отцом и матерью, спиной к последней, так что он не мог видеть, как мать отчаянно замигала отцу, предостерегая его от лишней болтовни. Я видел, как отец нахмурился, видимо ему не понравилось предостережение матери, и когда он заговорил, слова его были именно такими, какими должны были быть у человека, пострадавшего за болтовню. — Как я могу думать о том, что делают Двадцать Четыре? — Я тоже не могу обсуждать их действия, — быстро ответил Иохансен, — но между нами ведь мы можем высказаться открыто и облегчить душу, а? Отец пожал плечами, отвернулся. Я видел, что он весь кипит от желания облегчить душу ругательством на тех дегенеративных тупых животных, которые уже целое столетие правили землей. Он в детстве еще слышал рассказы о торжестве цивилизации, о счастливой жизни, о том, как и когда все это было утрачено. Мои родители пытались зажечь во мне искру угасшей культуры в жалкой надежде, что когда-нибудь придет день, когда мир выкарабкается из вонючей слизи невежества, куда его столкнули Калькары, и эта искра вспыхнет ярким пламенем. — Брат Пит, — сказал наконец отец. — Я должен идти к сборщику налогов и отнести ему три овцы. — Он старался говорить спокойно, хотя это было нелегко для него. Горечь и досада слишком явно звучали в его голосе. — Да, да, — сказал Пит. — Я слышал об этом деле. Новый сборщик смеялся над тобой у Гофмейера. Он считает, что это очень удачная шутка и собирается продолжить ее. — О, нет! — воскликнула мать. — Он не сделает этого. Пит пожал плечами. — Может он просто шутит? Эти Калькары большие шутники. — Да, — Сказал отец. — Они большие шутники. Но когда-нибудь и я сыграю с ними шутку. — И он зашагал к стойлу. Мать встревоженно посмотрела ему вслед, а затем перевела взгляд на Пита, который вышел за отцом. Мы с отцом повели овец сборщику. Это оказался маленький человечек с копной рыжих волос, тонким носом и двумя близко посаженными газами, его звали Сур. Как только он увидел отца, злоба перекосила его лицо. — Как твое имя, человек? — спросил он надменно. — Юлиан Восьмой, — ответил отец. — Вот три овцы — налог за месяц. — Как ты назвал себя? — рявкнул Сур. — Юлиан Восьмой, — повторил отец. — Юлиан Восьмой! — заревел Сур. Я полагаю ты слишком интеллигентен, чтобы быть братом такому, как я? — Брат Юлиан Восьмой, — угрюмо повторил отец. Загнав овец, мы направились домой, но тут снова услышали голос Сура. — Ну? Отец вопросительно повернулся к нему. — Ну? — повторил Сур. — Я не понимаю, — сказал отец. — Разве я не выполнил то, что требует закон? — Вы что здесь с ума посходили? — выкрикнул Сур. — В западных тевиосах сборщики налогов не живут только на свое нищенское жалование. Граждане приносят им небольшие подарки. — Хорошо, — спокойно сказал отец. |
