Джаг сильно сжал запястье Кавендиша, расплескав содержимое ложки.

– А если они все знают? Если они решили поиграть с нами, как кошки с мышками? – процедил он сквозь зубы.

Увидев бледно‑голубые глаза разведчика, в упор смотревшие на него, Джаг устыдился своего жеста и разжал пальцы. Кавендиш был в отключке, и надеяться на него не приходилось. Его больше ничто не касалось, и Джаг остался один. Теперь именно от него зависело их будущее. Кроме того, разведчик превратился в балласт, от которого Джаг, конечно же, ни за что не захочет избавиться.

Предоставленный самому себе, Кавендиш снова принялся есть. Без всякого аппетита, как автомат.

Джаг с грустью смотрел на него. Куда подевался товарищ, которого он знал: зубоскал, ворчун, бродяга, покоритель пространств, жадный до золота, женщин и спиртного...

От этой яркой личности осталась лишь жалкая оболочка. Возможно, для остальных происшедшие изменения были неуловимы, но ведь Джаг знал Кавендиша уже не первый год...

Глаза разведчика сузились, нижняя челюсть выдвинулась вперед, мышцы потеряли былую упругость, походка стала неуклюжей. А сегодня утром Кавендиш вообще не произнес ни слова, ограничившись каким‑то ворчанием в качестве ответа.

На плечи Джага внезапно свалился тяжелый груз безнадежности. Ему вдруг показалось, будто все, что он предпринял, – напрасный труд. Джаг очень страдал от того, что не может открыто проявить своих чувств. До сих пор он ни разу не оказывался в столь сложной ситуации. Всякий раз, когда необходимо было выкрутиться из очередной переделки, он полагался на свой инстинкт и свою мощь. Он дрался, надеясь только на себя, тогда как здесь... Здесь от него ничего не зависело. Ему выпала роль флюгера, обреченного ждать ветра. Джаг безумно хотел вскочить, взбудоражить остальных, вывести их из оцепенения, настроить на драку и первому ринуться в бой. Ему хотелось действий, а не пассивного ожидания.

Однако в нынешних обстоятельствах сила как раз и заключалась в умении ждать, ничем не выказывая своего беспокойства и нервозности. Джаг чувствовал себя, как чистокровка перед стартом. Не могло быть и речи о том, чтобы рвануться вперед раньше, чем будет дана отмашка флажком. Свое нетерпение приходилось сдерживать.

В голове у него роились тысячи противоречивых мыслей. Ему казалось, будто все знают о его замыслах, и он умирал от желания поскорее уйти под воду, чтобы проверить, на месте ли подключенный трубопровод и идет ли по нему газ? Джаг вдруг засомневался, что из его затеи что‑то получится. Жива ли гигантская рыба‑шар? Отреагирует ли она именно так, как он этого хочет? А если она жива, как долго ожидать ее пробуждения? Сколько пройдет времени, прежде чем монстр вернется к жизни и проявит себя?

Пловцы, подталкиваемые инстинктом, потянулись к озеру, не дожидаясь приказа Джетро.

Увидев в этом способ снять напряжение, Джаг встал и сказал:

– Пошли!

Разведчик никак не отреагировал. Джаг был вынужден вырвать у него почти пустую миску, забрать ложку и оторвать его задницу от сиденья. При этом Джаг постоянно искоса поглядывал по сторонам, беспокоясь о том, что за ним могут наблюдать.

Захватив с собой сетки, ныряльщики направились к черному озеру.

Едва Джаг погрузился в воду, как все его тревоги тут же исчезли. Водная среда подействовала на него умиротворяюще. Двигаясь за Кавендишем и стараясь не отстать от него ни на пядь, Джаг быстро погружался...

Неожиданно где‑то в недрах метеорита стал зарождаться глухой рокот, и в следующую секунду сильнейший толчок смел все на своем пути.

Глава 15

Подхваченные мощным потоком, Джаг и Кавендиш были резко отброшены назад.

Влекомые сильным течением, они, словно щепки, неслись по галереям, пытаясь, насколько это было возможно, уберечься от ударов о стены.