Тефе уже не слышал, о чем идет речь. Повышение означало уход в стены Епархии – уход окончательный и бесповоротный. Означало потерю должности и команды. Потерю «Праведника».

Потерю Шелли.

Тефе закрыл шкатулку с Талантом и поставил ее на стол.

– Вы оказываете мне слишком большую честь, – сказал он. – Я не смею просить о повышении только за выполнение долга.

– Не имеет значения, что бы вы хотели попросить, – отмахнулся третий епископ.

– Капитан Тефе, вам уже открыто многое из того, что капитанам вроде вас знать не положено, – сказал Эро. – Нарушение тайны оправдывает лишь исключительная природа вашего задания. Вам дозволено узнать все вам рассказанное лишь потому, что уже решено – вы станете одним из нас.

– И это должно вас радовать, – подхватил Чок. – Равно как и нас. По нынешним временам выбор старшего епископа из рядов военных – огромная редкость. В наши стратегические разработки вы внесете свежий взгляд, предложите нужные решения. Для нас вы окажетесь не менее полезным, чем само повышение для вас.

Тефе закрыл глаза и опустил подбородок. Он молился о том, чтобы взирающие на него епископы увидели в этих жестах смирение, а не ярость. Затем капитан поднял голову.

– «Все, что мы делаем, мы делаем во славу Господа», – процитировал он.

Лишь придя в себя на булыжной мостовой, сквозь звон в ушах Тефе догадался, что взорвалась бомба.

Бегло себя осмотрев, он понял, что не ранен. Он перекатился со спины как раз вовремя, чтобы увидеть женщину, которая неслась к нему с ножом в руке. Из-за контузии ее вопль звучал приглушенно. Капитан ударил ногой изо всех сил – подошва ботинка врезалась в ее колено, оно неестественно вывернулось. Женщина упала, выронила нож – он звякнул о булыжники. Тефе торопливо поднялся, и в этот момент другая женщина, увидев, как упала первая, развернулась и с воплем бросилась к капитану.

Тефе подпустил ее поближе, а затем схватил с дороги сумку с медяками, которые ему вручили для второго парада – на обратном пути к принимающей корабли крепости. Тефе размахнулся, и сумка с ходу врезалась женщине в висок. Сумка порвалась, в воздух взметнулись монеты и дождем посыпались на землю. От удара женщина пошатнулась, и Тефе воспользовался шансом – он резко толкнул ее наземь. Голова нападавшей ударилась о мостовую с таким звуком, с каким раскалывается арбуз. Женщина не шевелилась. Тефе увидел нож, который выронила первая противница, поднял его и, озираясь, приготовился пустить оружие в дело.

Неподалеку Тефе заметил сидящего на мостовой Нила Форна; тот зажимал кровоточащую рану на голове. Форн жестом дал понять, что ранение неопасное. Тогда Тефе осмотрел улицу.

Бомба взорвалась на приличном расстоянии от капитана, ближе к клетке с богом. На мостовой лежали прислужник и два стражника из конвоя, один – разорванный чуть не надвое. Либо бомба была маломощной, либо стражник бросился на нее, чтобы защитить остальных. Дальше за этим кровавым месивом оставшиеся в живых стражники ожесточенно сражались с группой уличных бойцов, умело пользующихся ножами и обычным ударным оружием. Они окружили запертого в клетке бога, который, в свою очередь, явно что-то высматривал. Казалось, он озирается с паническим нетерпением.

«Что он выискивает?» – подумал Тефе.

Бог дико ухмыльнулся и торопливо перебрался к левой передней стороне клетки. Он просунул руку между прутьями и вытянул ее, словно пытаясь до чего-то дотянуться.