— Надеюсь, нас не поднимут с рассветом, — Лакенай тихонько зевнула.

— Сейчас повсюду происходит то же самое, — Арга фыркнул. — Мы ещё отобедаем в этом лагере. К тому же и метель кончится.

— Да, она ужасно бьёт по глазам… Тия мне жаловалась.

Арга помолчал.

— Ты действительно хочешь свернуть в Рангану? Аттай ждёт тебя.

— Меня повсюду ждут… Сарита поедет со мной, и несколько Фраянов.

— Почему сейчас?

Лакенай перевернулась на спину и уставилась в потолок шатра.

— Я должна подумать. Рангана… для меня это особое место.

Арга не стал переспрашивать. То были земли, подарившие Лакенай имя Убийцы Чумы. Не столь прекрасное, как её первое прозвище, это имя стоило дороже и ценилось ею выше. «Снова и снова, — подумал он. — Лакенай, ты бежишь ото всех и повторяешь, что тебе надо подумать. В собственные покои, в поля и леса, теперь в Рангану… Что сказала тебе Каудрай? Что лишило тебя покоя?» Он уже пытался поговорить с Лакенай об этом, услышал отказ и отступился. Лакенай избегала расспросов и скрывалась от любопытных, а он хотел, чтобы она была рядом.

— А Сарита?

— Это её родные края. И она их ненавидит.

— Она едет туда ради тебя?

— Говорит, что нет, — голос Лакенай зазвучал печально. — Говорит, что её жизнь — полное дерьмо. Говорит, хочет увидеть те земли и вспомнить, что такое по–настоящему дерьмовая жизнь.

Арга помолчал. На ум ему пришла история Юмиз. Той в своё время повстречался караван работорговцев, а не благородная странница. Будь иначе, возможно, мир никогда не узнал бы Железной Девы. «Сарита внушает ужас даже сейчас, — подумал он. — Лакенай спасла её… но и мир от неё спасла». Он приподнялся на локте. Лакенай была невыразимо прекрасна сейчас — золотисто–белая, нагая, светящаяся, в озере своих золотых волос. Лицо её было задумчивым и отрешённым. Манящая чувственность покинула её черты, и Золотая Лакенай сделалась похожей на воплощение богини.

— Сарита любит тебя, — сказал Арга.

— Я знаю. Все знают.

— Ты так давно отвергаешь её чувства. И так… твёрдо.

— Безжалостно, хотел ты сказать.

Арга отвёл взгляд.

— Я не могу, — Лакенай тяжело вздохнула. — Я тоже люблю её, Арга. Но она мне как дочь!

— Теперь она кажется старше тебя, — сказал Арга просто чтобы не молчать.

— Она невесенняя. Но она — Драконье Око. Она переживёт нас всех.

— В драконьем облике.

— Может, драконом она будет счастливей…

Сарита была незаконнорожденной.

Обычай считать некоторых детей «незаконными» стоял в ряду тех, которые весенние презирали и воспрещали в подвластных землях. Он был гнусен — и он удивлял их, потому что никто из богов не одобрял его. Фадарай благословляла любовь. Миранай дарила детей людям и зверям. По слову Джандилака вся жизнь под солнцем была священна. Кое–где преподобные законники тоже возражали против этого обычая, но не везде, и слова их достигали не всех сердец.

Арга понимал, отчего Драконье Око так крута нравом. Она должна была либо погибнуть, либо стать несгибаемой. Она выжила.

Сарита родилась в деревне в глухих лесах Ранганы. То ли дитя от рождения было слепым на один глаз, то ли повитуха была так небрежна с ненужным ребёнком — этого уже нельзя было узнать, да никого и не интересовало. Мать её рожала тяжело. Она так и не смогла оправиться от родов. Спустя год она умерла. Сарита осталась на попечении дяди. Поначалу тот не был с нею жесток. Когда Сарита подросла, он сделал её служанкой, но досыта кормил и не изнурял работой.