— Что-то вроде того, — сказал Федоров. — Думаю, мы сделаем это в Охотском море и в заливе к западу от Сахалина и к югу от Татарского пролива. Там мы можем остаться незамеченными. Туманы там как молоко. Затем мы высадим группу на берег и отправим в Кизляр.

— О ком вы говорите?

— Я сам. Кроме того, я думал попросить Трояка и нескольких морпехов. Добровольцев.

— Спасательная операция, да? Он за тысячи километров от нас. Ни один из наших вертолетов не сможет добраться туда, не говоря уже о том, чтобы вернуться.

— Мы отправимся по транссибу.

— И как вы доберетесь туда, и что будете там делать? Спрашивать всех, не видели ли они Орлова? Это место будет кишеть НКВД. А еще немцы. А что тем временем будет с остальными нами? Мы просто будем стоять у Сахалина, сбежав от всего этого ада здесь, от этой войны? Это безумие, Федоров. И что будем, когда они узнают, что «Киров» снова исчез? Я скажу вам. Они решат, что большая толстая американская подлодка распорола нам брюхо и отправила на дно моря, вот что. Только на этот раз нас не будут даже искать, потому что ракеты будет летать туда и сюда. Стране отчаянно нужен этот корабль, если действительно грядет война. Все глаза будут смотреть на нас снова, как на надежду. Вы об этом подумали?

— Подумал… И не могу сказать, что мне нравиться перспектива снова отправить «Киров» в бой. Все, что мы добьемся этим, это еще немного подтолкнем мир к краю пропасти. И вы, и я знаем, что этот корабль имеет много сил, даже будучи ранен. Если мы пойдем вперед, мы будем сметать все на своем пути.

— Я понимаю, о чем вы говорите, но люди считают, что прошли через ад. Мы не можем просить их сделать это снова. Если нам придется сражаться здесь, они поймут. Ради этого они служат на флоте, в конце концов.

Федоров пожал плечами.

— Хорошо. Есть другой способ. Оставим стержень №25 там, где он есть и перенесемся в Приморском инженерном центре… Как Марков.

Карпов прямо взглянул на него.

— А как вы вернетесь обратно?

— Я не знаю.

— Не знаете? Я тоже не знаю. Вы беспокоитесь об Орлове и его «Портативной Вики», но при этом готовы усугубить ситуацию, в которой мы уже оказались, при этом не имея представления как вернуть обратно себя с Трояком и морпехами? После того, что случилось с Марковым? Черт побери, Федоров, послушайте себя! Что заставляет вас считать, что свет клином сошелся на Орлове? Все, что мы знаем, это то, что он умер в Баку или где-то там еще, и на этом все закончилось. Если бы даже кто-то нашел его куртку, он не имел бы ни малейшего представления о том, что это такое. Орлов ничего не сможет сделать. Он может быть совершенно невиновен в преступлении, в котором вы его подозреваете.

Федоров посмотрел вниз, потирая лоб. Карпов был прав. Что он знал на самом деле? С чего он взял, что Орлов нес ответственность за все, что происходило сейчас в настоящем? Не была ли этот попытка переложить на него ответственность с себя, адмирала, Карпова и всего корабля? Нет, все они в равной степени виновны в любом возможном преступлении. Глядя в то разбитое зеркало, он должен был оставаться человеком, чтобы сказать, что видит там собственное отражение.

— Возможно, вы правы, капитан, — сказал он с некоторым смущением. — Да, это сумасбродная идея. Нет никакого способа взять корабль и сделать то, что я предлагал в нынешних обстоятельствах, а план «Б» и вправду шит белыми нитками. Если мы попытаемся пройти тем же путем, что и Марков, мы все окажемся в ловушке, запертыми в прошлом. Я хотел бы думать, что был бы достаточно осторожен, но я все равно буду человеком, знающим, что будет завтра, и такого искушения я не пожелал бы никому.