– Причин действительно нет. Но влюбленные ревнуют, даже когда для ревности нет причин. Вы со мной согласны? А мадам де ла Турнель… весьма очаровательна.

– Почему вы против ее брака с герцогом де Огилоном?

– Мальчик приходится мне племянником, и такой повеса, как я, вряд ли устоит перед соблазном совратить жену собственного племянника!

– Я удивлен, – сказал Людовик, – что это является препятствием для вас.

– У каждого есть предел дозволенного, ваше величество. Но эта дама… ах, она очаровательна.

Людовик раздумывал. Он уже довольно долго воздерживался и стал придумывать образ той, которая могла бы восполнить его потерю. У нее должна быть привязанность мадам де Майи, энергия мадам де Винтимиль… А если вдобавок будет еще и красота, то это станет огромной удачей для Людовика. Но где же ему искать свой идеал?

Ришелье отправился к мадам де ла Турнель. Та повела себя осторожно, подозревая, что герцог собрался расстроить ее роман со своим племянником.

– Приветствую самую прелестную даму при дворе, – воскликнул Ришелье.

Мари-Анн де ла Турнель сдержанно кивнула в ответ на комплимент.

– Ах, мой племянник – самый счастливый человек во Франции. Я понимаю его привязанность, но, откровенно говоря, мадам, если вы простите мою дерзость, ваш выбор мне кажется немного странным.

– Мне будет сложно простить вашу дерзость, – холодно сказала она.

– Тем не менее, вам придется. Огилон – хороший парень, простак в глубине души… Но следовало бы ожидать, что такая изящная и красивая женщина, как вы, могла бы выбрать кого-то другого.

Мари-Анн насторожилась. Она наблюдала, как ее сестры одна за другой становились в Версале любовницами короля. Она считала Луиз-Жюли дурой, но восхищалась Паулиной Фелицией. Если бы Мари-Анн оказалась на их месте, она скорей последовала примеру последней, чем Луиз-Жюли.

– Мои сестры надеялись на многое, – сказала она, – и что они получили? Я не единственная, кто сочувствует мадам де Майи, а мадам де Винтимиль уже не посочувствуешь и не позавидуешь.

– Мадам де Винтимиль оказалась невезучей. Мадам де Майи просто глупа. Если вы займете их место, то не будете ни невезучей, ни глупой.

– До свидания, – ответила ему мадам де ла Турнель. – Я смотрю, вы собрались разлучить меня с герцогом де Огилоном. Этого вам делать не стоит.

Слова Ришелье не выходили у Людовика из головы. Не может же он всю жизнь пробыть монахом. Мысли короля то и дело возвращались к мадам де ла Турнель. Ну конечно же если кто-то и может помочь ему позабыть о своем горе, так это сестра его умершей любовницы.

Когда он вернулся во дворец, одичавший от долгого воздержания и отсутствия женского общества, был поражен обликом мадам де ла Турнель, мысль овладеть ею уже не покидала его…

Мари-Анн оказалась в затруднительном положении. Ее честолюбие подсказывало, что нет предела почестям, которые она сможет получить, если станет любовницей короля. С другой стороны, перед нею стоял пример унижения ее старшей сестры, и самый веский довод предъявило ее сердце – мадам де ла Турнель все еще любила герцога де Огилона.

Теперь Людовик искал общества Мари-Анн. Он начинал беседу разговором о том, как сильно любил мадам де Винтимиль. Мари-Анн выслушивала и всем видом показывала, что не принимает ухаживания короля. Она все время говорила о том, как сожалеет по поводу утраты сестры, тем самым давая понять, что не собирается занимать ее место.

Людовик был в сильном замешательстве. Практически все придворные дамы ясно дали ему понять, что они с удовольствием утешат его.

Выглядело очень странным то, что Мари-Анн пытается искать расположения королевы, строго соблюдая этикет, находя любую возможность для посещения Марии.