|
И потому, несмотря на победу, одержанную у Праги 6 мая над австрийцами, которыми командовали принц Карл Лотарингский и фельдмаршал Даун, прусский король понимал затруднительность положения, в котором находился, и вот что писал он английскому королю: "Государь, недавно я узнал, что вы намерены заключить договор о нейтралитете Ганноверского курфюршества; неужели, ваше величество, у вас так мало твердости и постоянства, что несколько военных неудач могли привести вас в уныние? Неужели дела наши так плохи, что невозможно уже их и поправить? Подумайте, государь, о том, что вы намерены делать, и о том, на что вы заставили меня решиться. Вы причина несчастий, готовых на меня обрушиться. Я бы никогда не отказался от союза с Францией без тех прекрасных обещаний, которые вы мне сделали. Я не раскаиваюсь в том, что заключил договор с вашим величеством; но не оставляйте же меня на произвол моих врагов.., после того, как поднялись против меня все силы Европы! Я полагаю, что вы, ваше величество, вспомните о своих обещаниях, которые были повторены еще 26 прошедшего месяца, и не заключите ни одного договора, в который бы не был включен и я". И действительно, положение Фридриха было чрезвычайно опасно. Выиграв сражение при Праге 6 мая, он 18 июня проиграл сражение при Козелице, вследствие чего принужден был снять осаду Праги. Принц Карл Лотарингский тотчас воспользовался случаем и сделал вылазку на прусский арьергард, причем было убито в нем две тысячи человек. Кроме того, по всей дороге Фридриха беспокоили австрийские гусары, эти наездники, всегда готовые нагрянуть на отступающего неприятеля! Наконец, принц Карл и фельдмаршал Даун, соединившись, принудили его в два месяца очистить Богемию; между тем русская армия, взяв 5 июля город Мемель, вступала в герцогскую Пруссию, армия принца Субиза шла на Саксонию, а шведы готовились напасть на Померанию. Итак, поражение герцога Кумберландского лишило Фридриха последней надежды; поэтому в то же время, как он писал к английскому королю, он писал и к герцогу Ришелье: "Я понимаю, г. герцог, что занимаемый вами пост назначен вам не для того, чтоб вести переговоры. Но я совершенно убежден, что племянник великого кардинала Ришелье столь же способен заключать договоры, как и выигрывать сражения. Я обращаюсь к вам из уважения, которое вы внушаете даже тем, которые не знают вас лично. Дело идет, милостивый государь, о безделице - заключить мир, если на то будут согласны. Я не знаю, какие вам даны инструкции, но, предполагая, что король ваш, будучи уверен в быстроте ваших успехов, дал вам право заботиться об умирении Германии, я посылаю вам г. Дельшеле, к которому вы можете иметь полное доверие. Тот, кому в Генуе воздвигли статуи; тот, кто покорил остров Минорку, несмотря на непреодолимые препятствия; тот, кто готов уже овладеть Нижней Саксонией, не может ничего сделать достославнее, как только позаботиться доставить мир Европе. Без всякого сомнения, это будет прекраснейшим из ваших лавров. Итак, постарайтесь же водворить тишину и спокойствие, милостивый государь, с той деятельностью, с какой вы совершаете столь быстрые успехи! Будьте уверены, что никто не будет вам за это более признателен, г. герцог, как верный друг ваш Фридрих". Герцог Ришелье немедленно отвечал на это письмо: "Ваше величество, хотя вы во всех отношениях выше других, но, может быть, я бы много выиграл, поведя с вами переговоры скорее о мире, нежели сражаясь с таким героем, как вы, Государь. Притом я думаю, что я оказал бы Государю моему услугу, которую бы он предпочел моим победам, если бы мог способствовать к заключению всеобщего мира; но уверяю вас, ваше величество, что я не имею ни инструкции, ни понятий о средствах этого достигнуть. |
