„Он сказал: „Это были очень красивые дети. Никогда не подумаешь, что такое может случиться с тобой или с твоими знакомыми. Но по крайней мере Фауни теперь уверена, что ее дети у Господа““.

Это какой-то идиот местным газетчикам. ДВОЕ ДЕТЕЙ ЗАДОХНУЛИСЬ ДОМА ВО ВРЕМЯ ПОЖАРА. „Сержант Доналдсон сказал, что, по предварительным данным, пожар возник из-за того, что обогреватель… Местные жители говорят, что им стало известно о пожаре, когда мать мальчика и девочки…“

Когда мать мальчика и девочки выпустила изо рта член плотника.

„По словам соседей, Лестер Фарли, их отец, опоздал на считанные секунды“.

Был готов убить меня на месте. И ничего мне не сделал. А потом и я не смогла себя убить. Чудо какое-то. Чудо, что никто до сих пор не разделался с матерью мертвых детей.

— Не вышло это у меня, Принц. Как и все остальное. А раз так, — шептала она птице, чья блестящая чернота была под ее рукой теплее и глаже всего, что она в жизни ласкала, — нам вместе надо быть. Ты ворона, которая не умеет быть вороной, я женщина, которая не умеет быть женщиной. Мы созданы друг для друга. Возьми меня в жены. Ты судьба моя, смешная ты птица. — Она отступила на шаг и поклонилась. — До свидания, мой Принц.

И Принц ответил. Ответил криками на высокой ноте: „Ку-у. Ку-у. Ку-у“, и она опять рассмеялась. Потом, повернувшись к девушке, сказала ей:

— Намного лучше, чем все парни нашего племени.

А кольцо оставила ему. Подарок Коулмена. Улучила секунду, когда девушка не смотрела, и спрятала в клетке. Теперь помолвлена с самцом вороны. Самое оно.

— Спасибо вам! — сказала Фауни.

— Не за что. Всего хорошего! — отозвалась девушка, и с этим Фауни отправилась обратно к Коулмену доедать завтрак и смотреть, что приключится дальше. Кольцо осталось лежать в клетке. Принц получил его. Трехсотдолларовое.

Поездка в Питсфилд к Передвижной стене произошла в День ветеранов, когда приспускают флаги, когда во многих городах устраивают парады — а в универсальных магазинах распродажи, — и на ветеранов, которые чувствуют себя так же, как Лес, накатывает еще большее отвращение к согражданам, стране и правительству, чем в прочие дни. Сейчас ему участвовать в каком-нибудь занюханном параде, маршировать под оркестр, а все будут смотреть и флагами размахивать? Сейчас — пособлять им, чтобы на минутку почувствовали себя хорошими? Вот мы какие — ветеранам Вьетнама дань отдаем! Это сегодня без тебя обойтись не могут, а когда оттуда вернулся, всем на тебя было плевать. Столько ветеранов ночует на улице, а этот уклонист от призыва ночует себе в Белом доме. Проныра Билли, верховное наше начальство. Сучонок. Тискает себе мяконькие сиськи этой евреечки, а бюджет ветеранский катится хрен знает куда. Чего все так расстроились, что он соврал про секс? Как будто дерьмовая эта власть хоть про что-нибудь не врет. Нет уж, довольно они поизмывались над Лестером Фарли, чтобы он еще позволял измываться над собой по случаю Дня ветеранов.

И все-таки он туда ехал в этот особенный день, ехал в Питсфилд в фургончике Луи, чтобы увидеть уменьшенную вдвое копию настоящей Стены, копию, которая перемещается по стране вот уже лет пятнадцать; на неделю, с десятого ноября по шестнадцатое, ее при финансовой поддержке местного общества ветеранов развернули на площадке для парковки около питсфилдской гостиницы „Рамада-инн“.