— Я… нет, что ты… но… откуда? — сумбурно произнес Иов.

— Видишь — в церкви все ушли. Куда, а главное, зачем? Тут не нужно большого ума, чтобы понять, — освободили место для разговора с глазу на глаз. Значит, фигура, которая желает пообщаться, высокого полета. Ты стар и зовешься Иов. Это духовное имя нашего патриарха, который слыл верным сподвижником Ивана Васильевича. Как в опричнине, так и вне ее. Сам скажи — много ли в Москве людей в сане, что смогли бы попасть под это описание?

— Что ты намерен делать? — после долгой, вязкой паузы спросил Иов.

— Не знаю. Сюда подумать и пришел. Все, что приходит в голову, заканчивается либо кровью, либо большой кровью. Ну и в большинстве исходов я гибну молодым и красивым. Что, как ты понимаешь, не есть предел моих мечтаний.

— Поделишься? — прищурившись, поинтересовался патриарх без всякой, впрочем, надежды.

— Почему нет? Я давно не был на исповеди. Засчитаем за нее. Хотя царю можешь и рассказать. Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку.

— Не богохульствуй!

— Начнем с того, что я действительно не знаю, тот ли я Дмитрий. Насколько мне известно, младший сын Ивана Васильевича был в мать — черен волосами, худощав, изящен и невысок. Должен был таким вырасти. Да и глаза имел карие, а не голубые. Почему меня считают «тем самым», я не понимаю. Допускаю, что я действительно сын Ивана Васильевича, но в этом случае, скорее всего, я бастард.

— Откуда у тебя столь дорогое снаряжение?

— Иван уже рассказал о кресте и перстне?

— Да.

— Их мне отдали, когда я был еще совсем маленьким. Сказали, от моего отца. Действительно ли, мне неведомо. Но ношу. В конце концов, это единственный кусочек моего прошлого. Очень сложно, я скажу тебе, жить, не зная, кто ты и откуда.

— А кто тот щедрый благодетель?

— Не знаю. Рядом со мной всегда были наставники. Языки, науки, фехтование и прочее. Того, кто выделял на все это деньги, я так и не узнал. Он предпочитал оставаться в тени. Всю жизнь я путешествовал, редко задерживаясь на одном месте. Объездил практически всю Европу. Разве что в Польшу и восточнее никогда не заезжал. Мои наставники умышленно держали меня в стороне.

— Тогда как ты смог добраться сюда? — заинтересовался патриарх.

— Мне помог случай. Во время одного из переходов на наш отряд напали. Остались только трое слуг да я. Вот и решил сбежать, ибо бесконечная учеба мне надоела. Зачем и для чего меня готовили? Почему втайне? Из-за чего держали в православии? Хотя, я убежден, в детстве могли спокойно крестить в ту веру, какую считали правильной.

— Это те трое слуг, которых убили позже?

— Да. Так я остался совершенно один. В Литве, недалеко от Смоленска.

— А зачем в Москву шел?

— Я хотел посмотреть на земли, в которых родился. Пусть и для того, чтобы их покинуть навсегда. Уверен, что тот, кто держал меня в почетном плену, уже рыщет. Он потратил на меня столько денег не просто так. Здесь, в Московии, его люди объявятся довольно скоро, так что задерживаться мне не хотелось бы.

— Почему же ты до сих пор не уехал?

— Если бы это было так просто, — покачал головой Дмитрий и повернулся. — Отче, ты хоть понимаешь, какая помойная жижа тут у вас бурлит? Вдумайся. Вот приехал я — безвестный рейтар. Не успел к Москве подойти, как оплот державной власти — стрельцы — уже меня законным наследником признали. Это же ни в какие ворота не лезет! Держава по швам расходится. Уеду.