— Что ты такое говоришь?

Хантер закатал рукава рубашки и облокотился о притолоку двери.

— Наш брачный контракт, помнишь? В случае развода ранчо остается у тебя. Однако, если ты решишь продать его, мне принадлежит право первого отказа. — Он нахмурился, глядя на нее, и сдвинул шляпу на затылок. — Ведь ты сама настаивала на том, чтобы мы подписали эту чертову бумагу. Ты что, даже не прочитала контракт?

— Почему же, прочитала. — (Ничего подобного. Она просто подписала там, где адвокат велел ей расписаться, желая поскорее со всем этим покончить.)

— Ну, разумеется, — ответил Хантер, явно не веря ей. — Тебе следовало прочитать этот контракт, Лия. Там есть еще пара весьма важных параграфов, с которыми тебе не помешало бы ознакомиться. Если ты и к остальным делам относишься с такой же небрежностью, так следует удивляться, как это ты еще не обанкротилась окончательно.

Лия знала, что пришла сюда не для того, чтобы препираться. Она пришла, чтобы излить свой гнев на концерн «Лион Энтерпрайзиз», на то, что он по-прежнему донимает ее, — теперь она чувствовала, что ее гнев достиг апогея.

— Разговор сейчас вовсе не об этом, — проговорила, она, твердо решив вернуться к первоначальной теме. — Мне бы хотелось обсудить это предложение.

— Ну так обсуждай. Я слушаю.

Она глубоко вздохнула.

— На этой неделе я собираюсь съездить в Хьюстон и поговорить с ними.

Хантер замер.

— Что сделать?

— Мне хочется покончить с этим раз и навсегда. Я хочу сказать им, что не собираюсь продавать ранчо.

Он уставился на нее с таким видом, словно она потеряла рассудок.

— Если ты не собираешься продавать, тогда почему бы просто не бросить это предложение в мусор? Для того чтобы это сделать, вовсе не обязательно мчаться в Хьюстон. Кажется, совсем недавно в кабинете у тебя я видел корзину для бумаг. Воспользуйся ею — и дело с концом.

— Очень остроумно. Только мне все равно надо съездить в Хьюстон.

— Зачем?

— Затем, чтобы я могла поговорить с советом директоров «Лион Энтерпрайзиз».

На какую-то долю секунды Хантер застыл, но овладел собой так быстро, что Лия почти ничего не заметила. Выйдя из стойла, он отнес остатки сена обратно в угол и подошел к Лии. Поля его шляпы отбрасывали тень на лицо, но Лия все-таки видела темный блеск его глаз и резко очерченные скулы. Может быть, он сердится? Она не могла разобрать.

— А с какой это стати, — тихо поинтересовался он, — тебе вдруг захотелось поговорить с советом директоров «Лион Энтерпрайзиз»?

Ее голос прозвучал более резко.

— Они мне просто осточертели. А сегодняшнее предложение можно считать последней каплей. Больше я не собираюсь с этим мириться. Я заставлю их понять, что не желаю рассматривать никакие предложения от их фирмы, что не собираюсь продавать мою землю. Никогда. Если будет необходимо, я даже могу заявить им о том, что ты мне сейчас сказал: согласно нашему брачному контракту именно тебе принадлежит право первого отказа.

Хантер покачал головой.

— Только через мой труп. Это касается лишь нас с тобой, и никого больше.

— О'кей, — уступила она, все еще не в силах понять, какое у него настроение. Каждый раз, когда его голос становился таким тихим и хрипловатым, Лия старалась быть настороже.

— Но я все равно хочу съездить в Хьюстон и поговорить с ними. И я хочу, чтобы ты поехал со мной.

— Зачем? — снова спросил он.

— Затем, чтобы поддержать меня — если, конечно, тебе этого захочется.