Они с Мериксом жили в доме Юбы и Дромас, комнаты их выходили во двор, где цвели кактусы. Ложе их представляло низкий помост или поддон, устеленный мягкими матрасами и подушками. Маара лежала в объятиях Мерикса и думала, как странно и необычно это — лежать в мужских объятиях в чистой постели, в уюте, комфорте, вдыхать цветочный аромат. Ведь для Мерикса все это в порядке вещей. Рука Маары скользнула по его плечу, она почувствовала его ладонь на своем теле… Она воспринимала каждое прикосновение как неожиданный подарок судьбы, хрупкий, непрочный, словно цветок кактуса. Мерикс возлежал до нее с другими женщинами, каждый раз в мягкой, чистой, удобной постели, воспринимал все происходящее как само собой разумеющееся. Что ж странного в том, что два здоровых тела объединяются под бодрящий стук сердец? Маара часто не могла заснуть, стараясь растянуть мгновения наслажденья. Иногда в полусне ей казалось, что она держит в объятиях Данна, и она вздрагивала, просыпалась в печали. Иногда, когда Маара обнимала Мерикса, ей чудилось в нем что-то детское. Возможно, из-за Данна, думала она, ведь Мерикс — личность вполне сформировавшаяся, самостоятельная, не нуждающаяся в опеке. Не знал он лишь одного: что жизнь хрупка и нежна, как цветок кактуса, что ее легко уничтожить. И это разделяло их. Странно, что никто — даже самый умный человек — не может усвоить что-либо помимо собственного опыта. Жизнь свою Мерикс провел под постоянной защитой и опекой, с самого рождения, и поэтому он не понимал, когда Маара шептала ему:

— Так долго не может длиться. Давай, давай же, пока есть возможность…

Его рука часто задерживалась на том месте ее тела, где пояс с монетами оставил выпуклый рубец. Маара все-таки доверила ему тайну денежного пояса, умоляя не рассказывать никому, и Мерикс пообещал. Она спрятала жгут с монетами под большую подушку, постоянно лежавшую в изголовье их постели, и то и дело засовывала туда руку, проверить, на месте ли ее сокровище, настояла, чтобы в комнату не входила прислуга, убирала в ней сама. Иногда Маара среди дня специально заходила туда для проверки.

— Мне иногда кажется, что ты эти маленькие штучки любишь больше, чем меня, — сказал однажды обиженный Мерикс.

— Если бы не эти деньги, мы бы никогда не встретились, — парировала Маара. — Меня и в живых давно бы не было, кабы не они.

Нет, она не ожидала, что Мерикс поймет ее. Никогда его жизнь не висела на волоске, не зависела от одного-единственного желтого корня или от сухой лепешки — или от монеты, способной оплатить полет на машине, уносящей прочь от опасности. Мерикс гладил ее кожу, гладил рубец и вздыхал:

— Маара, я бы не удивился, если бы ты отказалась от меня из страха раскрыть свою тайну, чтобы только никто не узнал о твоем кладе.

Сезон дождей закончился, наступили засушливые месяцы, и по городу прошли слухи, что Хелопс покидают группы людей, не пришедших с юга, а нелегально проживавших в башнях. Причина — недостаток воды. Ранее они покупали воду у живших по соседству, но теперь…

Маара по-прежнему часто сопровождала Юбу и Мерикса, и однажды вместе с Юбой инспектировала склад мака. Когда она впервые появилась на этом складе, мешки лежали высокими штабелями, достававшими чуть ли не до крыши. Теперь же много мака растаскивалось, да и неурожай сказался, так что и склад был заполнен едва лишь наполовину. Чем торговать с купцами из Речных городов?

Юба залез на кучу мешков, проверяя зондом, не наполнены ли они шелухой или песком вместо мака, Маара осталась внизу. К ней вдруг подошел Кулик и громко заявил:

— Мне смены нету, сменщик заболел. — И тут же прошептал: — Твой брат во втором уровне Центральной башни. — И снова громко: — Я уже сутки дежурю.