– Да просто появиться – и все, – ответил на вопрос Чезаре.

Что ж, пора ему узнать правду: в конце месяца – начале следующего Лукреция родит.

– Тогда, – сказал Александр, – мы только подтвердим слухи.

Вот теперь Чезаре действительно все понял. Папа увидел, что лицо сына побагровело от гнева.

– Это правда, – продолжал Александр. – Лукреция ждет ребенка. Более того, роды неизбежны. Чезаре, не понимаю, как ты этого не заметил.

Александр нахмурился: он понимал, как боялась Лукреция, что Чезаре узнает о ее ситуации. Они с малышкой Пантизилией были вдвойне осторожны во время его визитов.

– Лукреция… Беременна?! Папа пожал плечами:

– Такое случается, – с усмешкой сказал он.

– И это произошло в монастыре? – Чезаре стиснул кулаки. – Так вот почему она так хотела там остаться! Кто отец?

– Сын мой, не позволяй чувствам брать верх над разумом. От нас требуется спокойствие и хитрость. Ситуация сложная, но, если мы хотим выдать Лукрецию замуж, как планировали, никто не должен догадываться, что, когда она стояла перед кардиналами и ее объявляли virgo intacta, она уже была на шестом месяце. Мы должны сохранить все это в тайне.

– Кто отец? – повторил Чезаре.

А Папа будто и не слышал этого вопроса:

– План у меня такой. Сейчас ее никто, кроме Пантизилии, не должен видеть. Когда ребенок родится, мы его немедленно увезем. Я уже связался с хорошими людьми, которые о нем позаботятся. Я щедро их вознагражу, потому что этот ребенок – мой внук, один из Борджа, а Борджа должно быть много. Может быть, через несколько лет я заберу ребенка в Ватикан, может, я сам буду наблюдать за его воспитанием. Через несколько лет никто и не заподозрит, чей именно это ребенок.

– Я требую, чтобы мне назвали имя этого человека, – упорствовал Чезаре.

– Ты сейчас вне себя от гнева, Чезаре. Должен предупредить тебя, сын мой, что гнев – страшнейший враг тех, кто позволяет ему овладеть собою. Держи свой гнев в узде. Этот урок я усвоил в самом нежном возрасте. Не вздумай показывать, как ты зол, этому молодому человеку. Я этого не делаю, я понимаю его. Подумай, Чезаре, разве в подобных обстоятельствах ты или я не поступили бы точно так же? Мы не можем его обвинять, – выражение лица Папы слегка изменилось. – Но когда наступит срок, мы будем знать, как с ним поступить.

– Он умрет, – твердо произнес Чезаре.

– Всему свое время, – пробормотал Папа. – А сейчас… Надо хранить спокойствие. Есть еще и малышка Пантизилия, – в голосе Папы послышалось сожаление, он нежно улыбнулся. – Она слишком много знает. Бедная девочка, такие знания еще никому добра не приносили…

– Отец, вы мудры. Вы знаете, как решать такие проблемы, но мне необходимо знать имя этого человека. И я не успокоюсь, пока не узнаю.

– Только не предпринимай никаких поспешных шагов, сынок. А этого человека зовут Педро Кальдес.

– Разве он не из ваших камердинеров? Папа кивнул.

Чезаре трясло от злости.

– Да как он посмел! Камердинер, слуга… и моя сестра! Папа положил руку на плечо Чезаре и поразился – того всего колотило.