Грек решил не оставаться в стороне. Да и неудобно как-то стало, он, опытный сыщик отмалчивается, а мальчишка, лейтенант ведет на равных с майором дельные разговоры. И Сан Саныч, надувшись, как важный индюк, сказал свое слово:

– Погоди, Федор Николаич, а при чем тут Каренин? – Грек хотел указать Туманову, что тот делает уж слишком контрастные переходы. Начинает, словно за здравие, а кончает за упокой. И как плохо, что молодой лейтенант не обратил на это внимание, а вот от его внимания, как опытного опера, такие важные детали не ускользнули.

– Разве ты еще не понял, Саня? – уставился Туманов на Грека. – Это нападение совершил Маэстро со своими людьми. Он был тем четвертым человеком, которого милиционер вневедомственной охраны подстрелил. Но в отличие от трех своих приятелей, рецидивистов, Маэстро выжил. Потом был суд, и Каренина как организатора, приговорили к высшей мере наказания. И вот тут начинается самое интересное. Впоследствии, президент удовлетворил прошение о помиловании, и Каренину заменили высшую меру наказания пожизненным заключением. Но из пересыльной тюрьмы Маэстро сбежал.

Грек скроил умное лицо.

– Погоди, погоди, Федор Николаич. Если я тебя правильно понял, ты считаешь, что прошло какое-то время. Маэстро объявился в городе, разыскал Розовского и потребовал вернуть деньги. Свою долю. Так? – настойчиво и в то же время с большой долей скептицизма, спросил Грек.

Федор кивнул.

– А почему бы и нет? Уверен, что организатором того нападения был Розовский. Он все хорошо продумал, за исключением пустяка. Он не предполагал, что с охранником и кассиром будет милиционер с автоматом. В этом была его промашка. А его бывший друг, Маэстро, был всего лишь исполнителем.

Грек не стал возражать, сказал лишь деловито:

– Что ж, нам остается только обратиться за разъяснениями к самому господину Маэстро.

Ваняшин промолчал на это. А майор Туманов сказал задумчиво:

– Но это будет как раз не так-то просто.

Грек захлопал своими черными глазами.

– Это еще почему? Объявим в федеральный розыск. Куда он от нас денется?

– Он уже делся, – заметил Туманов. – Когда он сбежал с пересыльной тюрьмы, его долго и упорно искали. И заметь, безрезультатно. Как ты думаешь, почему ему все эти годы удавалось скрываться?

Грек подумал, но ничего путного не пришло на ум, и он пожал плечами.

Федор посмотрел на Ваняшина, предоставив слово ему.

– Поменял внешность? – сказал лейтенант.

Грек улыбнулся несмышленышу. Вечно этот летеха в облаках летает. Начитается детективов, вот и клонит его не туда. Уже собирался выставить Ваняшина на смех перед майором, но Туманов сказал:

– Правильно. Уверен, он сделал пластическую операцию и живет по другим документам. Поэтому ему столько лет удается скрываться. Но в том, что он жив, я не сомневаюсь. У меня на диктофоне записано, как Гвоздь проговорился, назвав Каренина по кличке. Мне удалось выяснить, что раньше Гвоздь состоял в группировке Каренина. И сейчас их дружба не нарушилась. Надо только хорошенько допросить Гвоздя.

Грек махнул рукой.

– Поздно, – сказал он.

– Что, поздно? – не понял майор.

Ваняшин как бы виновато взглянул на Туманова и сказал:

– Федор Николаич, мы с Греком пытались позвонить тебе на сотовый…

– Леша, да будет тебе известно, у всех сотовых телефонов есть один существенный недостаток – они разряжаются в самый неподходящий момент. Подобное, произошло и с моим, – объяснил майор.

Грек взял из руки майора трубку сотового, проверил, что телефон действительно разряжен, потом сказал то, что хотел сказать в самом начале:

– Сегодня ночью Гвоздь повесился в камере.