Друзья не стали спускаться, ибо поступив так, они обнаружили бы поджидавшую их засаду.

— Используйте эмблемы, — приказал Джарлаксл.

Когда все трое оказались в состоянии левитации, наемник повел их вдоль западной стены большой пещеры, на звуки боевых действий, идущих на балконах Дома До’Урден.

Позади, в дверном проеме, ведущем на паутинный мост, драук делал свои последние вздохи. Йеккардарья и Ивоннель наблюдали за тем, как троица уходит. За ними, изучая мерзкое умирающее создание, казалось, весьма веселилась Кь’орл.

— Чемпион должен вступить в бой в одиночку, — поручила служанка, и Ивоннель кивнула.

— Этот человек раньше был в городе, — сказала Йеккардарья.

— Я знаю, из воспоминаний Вечной. Это Артемис Энтрери.

— Мир тесен, в конце концов, — сказала йоклол. — И полон простой красоты совпадений.

Ивоннель с любопытством посмотрела на спутницу.

— Артемис Энтрери, — напомнила служанка. — История с Домом Хорлбар.

Ивоннель поняла намек и захихикала.

— Так ты не забыла.

Ивоннель рассмеялась громче.

— Это и правда прекрасно! — ответила она.

Много лет назад — тринадцать десятилетий, если не больше — во времена своего побега из Мензоберранзана, Артемис Энтрери столкнулся с одной из двух Матрон Матерей Дома Хорлбар. Женщиной по имени Джерлис. И быстро отправил её на тот свет.

Джерлис Хорлбар была матерью Матроны Матери Жиндии.

— Дочь Матроны матери Жиндии, молодая жрица Йажин оказалась в залитой кровью зале военного совета, — продолжила йоклол. — И тоже была убита Артемисом Энтрери.

— И Ллос не позволит ей воскресить дочь?

— Ллос не может.

Это заставило Ивоннель бросить на спутницу удивленный взгляд.

— Этот человек носит с собой ужасный и эффективный кинжал, — пояснила Йеккардарья. — Матрона Мать Жиндия узнает, что от души Йажин не осталось ничего, что можно было бы воскресить.

Ивоннель кивнула и посмотрела на троицу, которая уже была очень далеко.

— И Кьернилл окажется в комнате прежде, чем Жиндия. Не сомневаюсь в этом, — сказала она. — Быть может, Жиндия станет винить свою соперницу за то, что её дочь больше нельзя вернуть к жизни.

— Хаос — прекрасная вещь, — заметила служанка. — Волнующая прогулка по самому краю лезвия.

Ивоннель оглянулась и запнулась. Йеккардарья снова превратилась в йоклол, уродливую, бесформенную, с извивающимися щупальцами, покрытыми капающей слизью.

— Мы станем свидетелями веселого представления, — пообещала Йеккардарья своим булькающим водянистым голосом и растаяла в воздухе.

Ивоннель легко шагнула мимо грязной лужи, оставшейся после исчезновения йоклол, направляясь обратно в коридор.

— Идем, моя питомица, — сказала она Кь’орл. — Я дам тебе план Дома До’Урден и покажу, куда следует нас перенести.

Когда Кь’орл начала проваливаться внутрь себя, взывая к псионическим силам, со стороны умирающего Брелина донесся предсмертный хрип.

— Погоди! — приказала Ивоннель. Она быстро двинулась к драуку и начала читать заклинание. Через мгновение дыхание Брелина стало легче, так как Ивоннель исцелила его смертельные раны.

А потом Ивоннель сделала кое-что еще. Что-то, чего она никогда не должна была делать, что-то, на что у неё не должно было быть полномочий. И Кь’орл ахнула от ужаса, признавая силу молодой женщины.

Даже она понимала, что это — святотатство.