– Телефонное право…

– Рука руку моет, – вдруг взорвался Сидоренко. – Боже мой, до чего мы докатились! Знаете, куда меня вчера возили? В лесок, где дача самого Пирия.

– Шикарно? Но ведь мэр города, наверное, имеет государственную дачу?

– Имеет. А та, которой мы вчера любовались, принадлежит его теще. Такая милая бабуся из села – пенсионерка на пятьсот рублей… А дачка, скажу вам! Два этажа, дубовый забор, сад и огород соток тридцать, каменный гараж. Крыша из дюраля, терраса на втором этаже выходит на реку… Пейзаж прекрасный…

– А вы, вижу, позавидовали.

– Немного было, – признался Сидоренко, – поскольку действительно райский уголок.

– Вот с дачи и начинайте раскручивать.

– Есть у меня еще один ход: шофер Вася. Через него Пирий, пожалуй, занимался квартирным бизнесом.

– Слишком банально.

– Через шофера Васю Пирий пустил налево две или три «Волги». Знаете, сколько стоит новая «Волга» на черном рынке?

– Полагаю, тысяч триста…

– Берите выше, Федор Федорович. Около четырехсот.

– Конечно, здесь не только дачу построишь…

– Шофер Вася получил для любовницы двухкомнатную квартиру.

– Прижать его сможете?

– Поссорился Вася с любовницей, она и пришла к Соханю. А Сергей Аверьянович перефутболил ее ко мне. И очень удачно.

– За хвост Васю да на солнышко?

– Факты потрясающие, к тому же, кажется, неопровержимые.

– Хвала и слава красивым любовницам и тщедушным Васям.

– Мерзость, – махнул рукой Иван Гаврилович, – да что поделаешь. Ассенизаторы мы с вами, Федор Федорович, но кому-то надо и этот воз везти. Не хочешь, а должен…

* * *

Узнав, зачем пришел к нему Сидоренко, Гусак переменился в лице и переспросил:

– Кого-кого? Вы не ошибаетесь?

– Никак нет, Сидор Леонтьевич, требуется ордер на арест директора трикотажной фабрики Георгия Васильевича Белоштана.

– Какие у вас основания требовать это? Сидоренко протянул прокурору картонную папку:

– Прошу ознакомиться.

Гусак нехотя раскрыл папку, просмотрел бумаги.

– Ну-ну… – промямлил. – Основания вроде есть. Однако…

– Понимаю вас, – сказал Иван Гаврилович, – даже очень хорошо понимаю, но вынужден настаивать на своем.

– Вы знаете, на кого руку подняли?

– Догадываюсь.

– Вы догадываетесь, а я знаю.

– Закон один для всех. Гусак скривился:

– Могли бы не говорить мне этого.

– Банально?

– Иван Гаврилович, бог с вами, неужели не понимаете, какую кашу завариваете?

– Я не повар, Сидор Леонтьевич, а следователь. В том, что Белоштан – преступник, не сомневаюсь.

– А кто же сомневается, но существуют обстоятельства!..

– Существовали…

– Не говорите, все под богом ходим.

– Разные боги у нас, Сидор Леонтьевич, – ответил Сидоренко жестко.

Гусак спрятал глаза и сказал:

– Бог у нас один: прокурор республики.

– Вот я и позвоню ему, если не дадите санкции на арест Белоштана.

– Зачем же так? Доказательства у вас бесспорные, но Белоштан у нас фигура слишком заметная.