— Есть у меня один приятель… — медленно произнес Абрамов. — В Афгане познакомились. Служит сейчас тут под Москвой в одном гарнизоне. Позвоню-ка я ему. Идея бредовая, конечно, но чем черт не шутит…

И майор взялся за телефон.

На следующий день ближе к вечеру майор Абрамов сидел в неприметном кафе возле станции метро «Войковская» с крепким широкоплечим мужчиной, по внешности — типичным армейским служакой. Оба собеседника были в штатском и чем-то походили друг н друга — то ли неторопливостью движений, то ли спокойным и уверенным поведением, то ли спокойным и внимательным взглядом. К тому же на обоих оставили свой вечный след солнце и ветер Афганистана — кожа на лице у каждого приобрела неустранимый коричневатый оттенок, а волосы и глаза, наоборот, словно выцвели. Собеседники с аппетитом поедали салаты, запивая их пивом. Абрамов слушал рассказ своего приятеля о безрадостных перипетиях армейской жизни и мрачно кивал. Затем майор заговорил сам. Он сообщил собеседнику о том, что работает в неофициальной охранной структуре очень крупного промышленного концерна.

— Я помню, ты прошлый раз говорил, что куда-то в охрану устраиваешься, — кивнул приятель.

— Охрана охране рознь, дорогой Юра, — усмехнулся Абрамов. — Мы там серьезные дела делаем. И сейчас нам такое дело предстоит.

Офицер почувствовал, что Абрамов переходит к сути разговора, и вопросительно посмотрел ему прямо в глаза. Майор не стал ходить вокруг да около и объяснил все кратко и по-военному. Его собеседник надолго умолк.

— На службе ты сейчас все равно ничего не выслужишь. Так и будешь постоянно думать, то ли увольняться из рядов, то ли нет, — жестко произнес Абрамов, глядя на повесившего голову собеседника. — А так тебе после операции выдадут деньги, которых тебе до конца дней хватит, выдадут настоящие украинские документы на тебя и на семью, и живи себе припеваючи, хавай галушки… Ты ведь с Украины сам?

— Да какая разница — Украина, Белоруссия, Россия… Это все начальники придумали, это все временно, — со вздохом произнес Юра. — А я еще единому Отечеству присягал…

— Ну вот и поможешь Отечеству, — возразил Абрамов. — Ситуация обычная: есть группа оборонных предприятий, которые прибыльно работают, и есть «новые русские», которые решили их прибрать к рукам. Естественно, деньги потекут уже не на развитие производства и не в госбюджет, а этим буржуям в карман. Начнутся задержки зарплаты, все льготы рабочим прикроют, а рабочих, между прочим, сотни тысяч, и у всех семьи, жены и дети. Кроме того, ты как военный должен понимать: когда придут новые хозяева, у многих из которых двойное гражданство, обо всех новых военных разработках будут раньше знать на Западе, чем в нашем Министерстве обороны. А ты мне тут о присяге что-то толкуешь. Вот и действуй в соответствии с присягой! Тем более что без награды ты не останешься.

— И что ж, мне до самой смерти потом прятаться? — спросил Юра.

— Зачем прятаться? Я же говорю: тебе сделают такие документы, что комар носа не подточит, — ответил Абрамов. — А кроме того, бардак не вечно будет продолжаться. И власть нормальная придет, и страна воссоединится. Тогда подавай рапорт, если захочешь, и опять служи.

— Но мне же после операции надо будет как-то уйти, — заметил офицер. — А если я сам буду уходить, то сразу погорю, я же не разведчик…

— За это не волнуйся, — сказал Абрамов, — это я обеспечу. Мы же вместе будем уходить, поскольку и работать будем вместе.

— Серьезно? — повеселел Юра.