|
Стоило политическим силам, заинтересованным в ослаблении Российского государства, представить себе общую картину разворачивающегося исподволь политического наступления, как после первого шока они, несомненно, оказали бы отчаянное сопротивление. Это сопротивление наверняка стало бы достаточно эффективным, поскольку, как полагал Варяг, в России под контролем антигосударственных сил находятся крупнейшие средства массовой информации (к счастью, им уже мало кто верит), в значительной степени _ силовые ведомства (в центре и в особенности в некоторых регионах) и в преобладающей степени — главные финансовые потоки. Кредиты, бюджетные ассигнования, государственные заказы, налоговые льготы — мало современных российских предприятий могут выжить, лишившись всего этого. А есть ведь еще коммерческие банки, в которых могут пропасть деньги, предназначенные на оплату уже выполненных заказов и на зарплату работникам; есть комитеты госимущества и прочая чиновничья рать с ее неуемной деятельностью по приватизации; есть борцы с экономическими преступлениями, всегда готовые состряпать дело; есть, наконец, рэкет и бандиты. Про то, как могут испортить жизнь предприятию милиция и ФСБ, подключаемые по приказу сверху, не стоит и говорить. Весь этот пресс относительно цивилизованных мер воздействия может вышибить дух из любого предприятия, а значит, и финансовую опору из-под всех вновь возникших СМИ и политических организаций. Варяг не забывал и о том, что само «Госснабвооружение» — фирма формально государственная, а сам он формально является государственным служащим и, значит, в один прекрасный день может быть уволен. Правда, концерн с каждым месяцем приносил все большую прибыль; правда, росли суммы, которые перекочевывали в карманы лиц, туманно именуемых в прессе «окружением президента»; правда, служба полковника Чижевского неустанно и весьма успешно собирала компромат на этих лиц, однако все же нельзя было ни на миг терять бдительность. На карте стояло нечто гораздо большее, чем просто судьба отдельно взятого человека по имени Владислав Игнатов по прозвищу Варяг.
Зазвонил телефон на столе — тот, по которому можно было соединиться прямо с Варягом, минуя секретаршу. Варяг снял трубку. — Владислав Геннадьевич? — услышал он голос в трубке. — Это Данилов из Екатеринбурга беспокоит. Хочу вам сообщить, что у нас все нормально, заказ ваш выполняется по графику. Временные трудности, о которых я вам давеча докладывал, удалось быстро преодолеть, так что не волнуйтесь… Варяг в последнее время не говорил с Даниловым ни о каких временных трудностях и догадался, что осторожный директор просто темнит, потихоньку подбираясь к истинной причине своего звонка. Так и вышло. — Извините, что не позвонил вам вчера в это же время, как обещал, — продолжал Данилов. — Оказалось, что у нас выборы проводят взамен выбывшего депутата — пришлось срочно ехать на избирательный участок, а там встретил знакомых, то да се… Получилось как бы выездное совещание, поэтому и задержался со звонком, а потом уж рабочий день кончился. — Ну и как прошли выборы? — нарочито равнодушно спросил Варяг. — Выборы-то? Да нормально, без осложнений, — благодушно ответил Данилов. — Главное было избирателей собрать, но явка в этот раз оказалась большая. Ну и выбрали хорошего человека. Данилов помолчал и с мужицкой хитринкой в голосе повторил: — Очень хорошего человека. — Понял тебя, Федор Кузьмич, — тепло сказал Варяг, незаметно для самого себя перейдя на «ты». — У меня для тебя тоже есть кое-какие новости. Ты когда в Москву собираешься? Через неделю? Ну вот тогда и поговорим. Варяг положил трубку и с улыбкой посмотрел на конструктора. — Я тут еще посижу с бумагами, — сказал он, — а вам явно надо отдохнуть. |
