Мисс Бойд уже описала Артуру всех, кроме молодого Рэгглза, известного своими натюрмортами, и Клэйсона, скульптора из Штатов. Рэгглз, по ее мнению, представлял в «Шьен Нуар» высшее общество. Его одежда напоминала костюм для верховой езды, а ноги были слегка искривлены, будто большую часть времени он проводил в седле. Лишь Рэгглз пользовался душистой помадой для ухода за своими гладко зачесанными волосами. Главной же отличительной чертой его облика было то, что он носил свободное пальто с розовой подкладкой, и Уоррен, плохо запоминавший фамилии, мог вспомнить его только по этому признаку. Но все считали, что он знаком с герцогинями, живущими в фешенебельных районах, и иногда обедает с ними в роскошных ресторанах.

У мистера Клэйсона был красный нос и нудная привычка произносить торжественные речи. Своими поблескивающими глазами, красными щеками и светлой остроконечной бородкой он напоминал известный автопортрет Франса Хальса, однако туалет Клэйсона был точной копией тех одежд, в которых карикатуристы изображали в юмористических журналах современных французских модников. Он даже по-английски говорил с французским акцентом.

Едва мисс Бойд начала оживленно перемывать ему косточки, как дверь широко распахнулась, и в комнате появился высокорослый и толстый господин. Театральным жестом он сбросил с себя плащ.

— Мари, освободи меня от этого пончо. И повесь мое сомбреро на подходящий крючок.

Говорил он на отвратительном французском, но слова были столь высокопарны, что все рассмеялись.

— Этого я не знаю, — сказала Сюзи.

— Зато я знаю, по крайней мере, визуально, — ответил Артур.

Он потянулся к доктору Поро, сидевшему напротив. Доктор преспокойно наслаждался своим ужином и с удовольствием прислушивался к глупостям, доносившимся до него.

— Это, кажется, ваш маг?

— Оливер Хаддо! — воскликнул доктор Поро, слегка удивленный его приходом.

Великан еще торчал у дверей, и все взоры были устремлены на него. Он напустил на себя важность и несколько минут стоял, не шевелясь.

— У вас такой вид, Хаддо, будто вы позируете для картины, — просипел Уоррен.

— Он не мог бы выглядеть иначе, если бы даже захотел, — рассмеялся Клэйсон.

Оливер Хаддо медленно перевел взгляд на художника.

— Прискорбно видеть, о превосходный Уоррен, что выдержанная влага аперитива помутила ваши ясные очи.

— Вы собираетесь сказать, что я пьян, сэр?

— Говоря кратко, но выразительно — пьяны. Художник с нарочитым возмущением опустился в свое кресло, словно сраженный ударом, а Хаддо пристально взглянул на Клэйсона.

— Сколько раз я объяснял вам, о Клэйсон, что явный недостаток образования мешает вам проявить тот блеск остроумия, к которому вы стремитесь.

На мгновение Оливер Хаддо снова принял свою эффектную позу, Сюзи с улыбкой смотрела на него. Он был очень крупно сложен, футов шести ростом, но самой заметной чертой в нем была тучность. Внушительных размеров живот, большое и мясистое лицо. Своей надменностью он напоминал портрет Дель Борро кисти Веласкеса, на его лице играла та же презрительная улыбка. Он подошел и поздоровался с доктором Поро.

— Привет, брат чародей! Приветствую в вас, если не маэстро магии, то, по крайней мере, ее адепта, заслужившего мое уважение.

Сюзи сотрясал смех от его велеречия, и он повернулся к ней, сохраняя полную серьезность.

— Ваш смех, мадам, для моих ушей приятнее, чем пение райских птиц в персидском саду.