И раз так, меня не спасет даже неприкрытая слежка за нею, и не стоит верить собственным глазам. Начиная подозревать, что во время урока над военными планами трудился не один, я чуть сдвинул набок шапочку и провел рукой по волосам, словно поправляя их. Надо ли уточнять, что сдвинул я ее точно с той стороны, где, по моим представлениям, находилась бастарда, не желая слышать больше ничьих эмоций. И сразу забеспокоился: девчонка была дальше, чем это возможно, судя по обычному размеру подобных помещений. И не просто дальше, а еще и ниже. Я мгновенно включил все привязки и маячки и закрыл глаза, объединяя ощущения.

И едва не вскрикнул от неожиданности. Я стоял на узком, обледеневшем карнизе, и упорно, пядь за пядью, двигался в сторону занесенного снегом балкона соседней комнаты.

Так вот что ты обдумывала, маленькая дрянь! — разозлился я так яростно, что бастарда почувствовала эту вспышку и плотнее прижалась к стене, видимо, упасть в сугробы вовсе не входило в ее планы. Как и в мои. Я решительно взял управление этим хрупким телом в свои руки, добавил ему гибкости и легкости, поддержал воздушной рукой — и повел назад, в так опрометчиво покинутое ею тепло. Довел до узкого окна, ухватился руками за подоконник, одним рывком перекинул тело через него и, подняв на ноги, крепко запер окно. А потом подвел к зеркалу и с превеликим удовольствием отвесил побледневшим от холода щекам пару пощечин.

И пусть кто- то попробует доказать, что это не она сама била себя за глупость.

— Что случилось? — Маглор Ренгиус не мог не засечь такой яркий всплеск энергии, и уже стоял рядом, заглядывая в лицо.

— Почему в тех помещениях, куда нельзя войти за воспитанниками, не стоят решетки на окнах? — почти прорычал я, и он заметно насторожился.

— Но они же не преступники…

— Вы уверены, что все?! — ядовито процедил я в ответ.

Слава святой пентаграмме, что не забываю обновить невозмутимость, иначе сейчас уже разнес бы в клочья что- нибудь из мебели. Мы не люди, которые, разозлившись или оскорбившись, начинают махать руками, дубинками, ножами разного размера и кричать друг другу оскорбления. У магов для таких случаев есть сила. Ну а чтобы не нанести кому- то серьезных травм, срываем раздражение на камнях и бревнах.

— Маглор Иридос, в чем дело? — Госпожа Нувилия ничего не поняла, но по нашим лицам заподозрила неладное. — Что- то с Мэлин? Мне пойти посмотреть?

— Не нужно, — буркнул я и понял, что прокололся, как ребенок.

И если преподавательница этикета еще недоуменно хлопала глазами, то Ренгиус уже нехорошо прищурился и очень мирным голосом предложил пойти помыть руки.

Разумеется, я поплелся следом. Он уже почти магистр первой ступени, теперь я хорошо разглядел, что на ногтях коллеги не хватало всего пары темных полосок. По истечении каждого прожитого в человеческих землях года проходящие испытание маглоры приходят к наблюдателю и получают этот важный знак. Каждый исполненный контракт тоже несут туда, за некоторые начисляется коэффициент. Когда на ногтях появится последняя полоска, наступает самый счастливый момент в жизни маглора. Это означает, что можно немедленно отправиться к порталу и вернуться домой, чтобы никогда больше не вспоминать этих мест.

— Покажите мне свой камень, — едва мы оказались в умывальной комнате, очень вежливо попросил коллега, и я неохотно исполнил его просьбу.

Мы вступаем в эти земли поодиночке и проходим испытание тоже в одиночку. Так требует профессиональная гордость и достоинство мага. Считается неприемлемым объединяться в компании или помогать друг другу.