— Ганик, — мне перехватило горло от неожиданной глубины его отчаяния, но сдаваться я не желал, — но ведь вместе со слугами тебе будет веселее? Тебе же скучно сидеть тут целый день одному? И в столовую ты сможешь ходить почаще, как только захочешь поесть. К тому же я тебя вовсе не выгоняю, ты так и остаешься моим слугой, и если я отсюда уеду, ты сможешь вернуться со мной. Зато, когда ты с ними, я могу не бояться, что эта девчонка, Мэлин, подсунет тебе какую- нибудь гадость. Она ведьма, Ганик, и уже выкинула отсюда четырех маглоров. И меня пытается выжить, а я пока вовсе не желаю возвращаться в ту башню.

Я вздохнул и смолк, истово ругая себя, что сказал вслух то, чего вовсе не собирался никому говорить еще четверть часа назад. Но слишком уж меня ошеломило искреннее огорчение, почти горе, охватившее его душу.

— Слуги говорили, — подтвердил Ганик неожиданно, — что жалко им вас. Такой молодой и вежливый, не то, что те зазнайки, — подражая чьему- то женскому голосу, по- бабьи вздохнул он, — жалко будет, если эта злыдня его проведет.

— Вот как, — перед моим мысленным взором повернулась лицом еще одна карта, — значит, они все видят.

— А как же, — кивнул Ганик, и, движимый собственной выгодой и страстным желанием остаться моим слугой, предложил: — А давайте я буду к ним ходить помогать, а вечером возвращаться домой… ну, сюда, и все рассказывать? Будет это… моя работа.

— Я как раз нашел тебе еще задание, — внезапно само пришло решение еще одного вопроса, — будешь утром и вечером ходить на тренировку. А в остальное свободное время помогать истопнику. Здесь можешь не мыть, горничная уберет.

— Ладно, — обрадовался он, — а коменданту мне самому все сказать?

— Скажи сам, — кивнул я, — но метлу из моей комнаты забери.

— Ага, — уже занятый своими планами, Ганик схватил метлу и ринулся к выходу, — тогда я побежал, там сейчас чай будет.

— К половине восьмого придешь к тренировочному залу, что на первом этаже, — крикнул я ему вслед. Затем сунул ноги в ботинки — пора было идти в комнату отдыха.

Пока Шангор очень красочно и художественно рассказывал обществу совершенно неверную теорию об истории великого разлома, я сидел в уголке и сочинял ежедневный отчет, не забывая приглядывать за эмоциями своей воспитанницы. На мое удивление, они были довольно спокойными, но это вовсе не радовало. Наверняка оставила попытки одолеть меня нахрапом и изобретает новый долговременный план. И вот это поистине смертельно опасная вещь, особенно в исполнении хитрой и находчивой ведьмы.

Тем более что она пока и от прежнего намерения не отказалась, и время от времени бросала в мою сторону влюбленные взгляды. Не испытывая в эти моменты совершенно никаких нежных чувств.

Воспитателей после прогулки осталось четверо, вместе со мною. Кроме меня и Шангора присутствовали Траниг и Баркент, наставник Азирта, сухощавый мужчина лет пятидесяти на вид, преподающий бастардам математику. Вернее арифметику, никто из троих старших внебрачных детей короля пока не выказал никаких особых талантов к точным наукам. Он тоже что- то писал во время рассказа историка, и когда я проходил мимо, обнаружил, что это столбцы чисел и значков, похожие на вычисления вектора для расчета силы и направления действия пентаграммы.

— Пора пить чай! — Госпожа Нувилия появилась в дверях ровно в пять и мы смиренно перебрались в столовую.

Неспешно отпивая душистый чай и откусывая рассыпчатое печенье, я постепенно начинал понимать, почему воспитатели так держатся за свой график и за возможность остаться в собственных покоях. Все, кроме, пожалуй, Нувилии.