— Ты так сердито смотришь, Рами, наверное, много чего сказать хочешь, да? — снова ласковая улыбка, и Руна медленно, явно наслаждаясь процессом, стянул кружево и со второй груди. Склонил голову к плечу, полюбовался, а я зажмурилась, не в силах выносить его самодовольную физиономию. Щёки горели от стыда, что Ирг видит меня, прикасается так, как имел право только один мужчина. — А твоему телу нравится, между прочим, — со смешком продолжил он, и пальцы погладили второй сосок. — Оно мудрее, милая, и понимает, что бесполезно сопротивляться. Твой разум подводит тебя, Рами. Не была бы такой упрямой, сейчас бы оба получали удовольствие.

Иди ты… Добрый какой. Удовольствие ему получать, разбежался! Не от твоих прикосновений, урод! Пальцы Иргрина продолжали блуждать по моему телу, и чтобы хоть как-то отвлечься, ибо спасительное забытье, несмотря на дикую боль, не желало приходить, я обвела рассеянным взглядом клетку, куда притащил меня Тейваз. Комната без окон, всё белое, из мебели — только кровать, на которой я лежала. Ну и дверь. И наверняка вокруг защитных экранов понаверчено, но без Мага я ничего не могу проверить, а он… Я позвала, и до меня донёсся лишь слабый шёпот, на грани слышимости: «Рами… Руна блокирует всё… Я не могу ничего сделать…» Императрица вообще не отозвалась.

— Знаешь, так забавно было наблюдать за тобой, когда ты с Моргрис была, — он приподнялся, улыбнулся, придвинулся ближе, оставив в покое мои грудь и живот. — Мы знали, около какой ключевой фигуры ты скорее всего появишься, Рами. Поэтому я тебя и ждал. Но с выставкой здорово получилось, да. Неплохая комбинация вроде как случайного знакомства.

И тут чуть ниже лопатки начало зудеть: Рад пытался вызвать. Интересно, а он может засечь направление по вызову? Было бы просто чудесно! Значит, Реан сейчас с шефом, и все уже в курсе моего исчезновения. Осталось чуть-чуть продержаться. Жалко, не могу заговорить Иргу зубы! Пальцы Тейваз коснулись моих губ, погладили, и я снова зажмурилась, по вискам всё же стекли две слезинки, а в горле снова застрял ком невысказанных ругательств.

— Не надо плакать, Рами, — мягко произнёс он, а мне как нервы наждачкой продрали от его тона. — Всё скоро закончится, и ты будешь только моей.

Он аккуратно стёр влажные дорожки, наклонился, коснулся губами моих закрытых глаз. В носу засвербело сильнее, я позорно шмыгнула, выдавая эмоции, но… Чёрт, молча терпеть это выше моих сил. Я мысленно взвыла, страстно желая сбросить проклятое оцепенение, а тело обманывало, не подчиняясь, оставаясь всё таким же неподвижным и безучастным к моим попыткам стиснуть пальцы, дёрнуться, да хотя бы отвернуться, в конце концов! Лопатка продолжала чесаться, Радимир упорно старался дозваться до меня, и от Императрицы пришёл слабый отклик, всего лишь тень эмоций. И всё. Зуд прекратился, а Тейваз прижался к моим губам, уверенно раздвинув их языком, его ладони провели вдоль тела, и пальцы замерли на резинке трусиков. А-а-а-а-а-а!… Я захлебнулась безмолвным криком, и на мгновение показалось, вот-вот тело подчинится… Ладони опалила вспышка боли, у меня всё-таки вырвался сдавленный хрип из горла, и перед глазами замелькали искры. Думала, нервы не выдержат этой боли, расплавятся, как провод от слишком сильного тока. Тейваз меня целовал. Без всякого отклика от моего безвольного тела, но и сопротивляться я тоже не могла, а его, похоже, это устраивало. Только вот руки… Они тихонько потянули трусики вниз.

Ре-е-е-е-ен!

Вернувшись из офиса с новыми указаниями от Иншины, Радимир ненадолго задумался, прикидывая, как всё обставить наилучшим образом. Решение, принятое высшим начальством, его не то, чтобы удивило или разозлило. После некоторого размышления Рад признал, что — да, пожалуй, это лучший выход. И в любом случае, Иншины выиграют в этом мире.