— О чем ты? — я посмотрел в указанном направлении, но ничего не обнаружил.

— Ах да, — спохватился дух. — Ты же просто маг и не можешь этого видеть. Там мелкота устроила судебное заседание и казнь одновременно. Даже виселицу приготовили.

В подтверждение слов, он прикоснулся к моим вискам, давая возможность взглянуть на то, что происходит в междумирье. Как только очертания обрели четкость, я увидел странное зрелище. Два десятка Невидимых Помощников разных видов окружили камень над которым болталась веревочная петля, привязанная к низко растущей ветке. На камне стоял, понурив голову, домовой. Его внешность, а особенно расцветка передника показалась до боли знакомой. Стараясь не шуметь, мы подошли ближе.

Конечно же, на камне стоял мой старый приятель, требующий по утрам подслащенного молока, помогающий Мелл готовить обеды и бодро скидывающий тарелки с полок, если утро началось не так, как он того хотел. Сейчас от прежней энергии домового не осталось и следа. Петля зловеще покачивалась.

— Что здесь происходит?! — мой возмущенный голос утонул в гомоне Невидимых Помощников, оживленно обсуждающих происходящее.

Они были настолько поглощены спорами друг с другом, что заметили нас, только когда мы приблизились вплотную. Самые маленькие существа с визгом разбежались в стороны, помощники побольше сбились в кучу. Я встречал многих из них бродя по окрестностям: болотник, гаргульи, луговик, парочка бентелов. Покрытый молодой порослью леший загородил их длинными похожими на ветви узловатыми руками, но, узнав меня, замер на месте. Клавдия, управляемого духом, он проигнорировал.

— Маг Эдвин? — удивленно спросил леший. — Ты нас видишь?

— Да! И мне очень не нравится, что здесь происходит. Что это вы задумали?

— Ты не имеешь права вмешиваться, — проскрипел он. — Твой приход ничего не изменит.

— А я другого мнения. Почему вы собираетесь казнить домового?

При звуке моего голоса домовой еще сильнее вжал голову в плечи и поспешно закрыл лицо передником, чего я раньше никогда за ним не замечал.

— Это не казнь, ты не так все понял. Это его выбор, — пояснил леший. — Мы пришли проводить нашего товарища в последний путь.

Это кое-что проясняло, но мне хотелось подтвердить подозрения.

— Я редко вмешивался в ваши дела и никогда не злоупотреблял своим положением. Мне кажется, я имею право знать, почему мой домовой вдруг решился на подобный шаг.

— Он опозорен и не хочет жить больше, — нехотя сказал болотник. — Своими расспросами ты делаешь только хуже. Оставь его, Эдвин.

— Это из-за моего дома? Его разгромили, но это не повод сводить счеты с жизнью, да еще таким способом.

— Ты не понимаешь, человек, — вступил в разговор домовой в полосатом шелковом шейном платке. — Для нас нет большего бесчестья, чем чужаки в охраняемом нами доме. Вынести подобное невозможно.

Мелл все еще в руках похитителей, Весельчак тяжело ранен и томится в застенках, в стране переворот, кругом враги, я путешествую в компании подозрительного древнего духа, не скрывающего свои кровожадные наклонности, а тут еще и домовой решает повеситься. Провести, так сказать, жирную черту под всей этой историей. Представив себе его маленькое, покачивающееся в петле тельце, я уже не слушал Невидимых Помощников, а просто забрал домового и прижал к груди. Он весил немало, но не сопротивлялся, поэтому держать его было нетрудно.

— Расходитесь. Честь, бесчестье — глупости все это. Это мой дом, мой домовой и мое решение. А если кому-то оно не по нраву, то это его заботы.

Леший пробовал что-то возражать, но его слова потонули в поднявшемся гвалте.