– Доводилось. У этого места плохая репутация. Кроме того, последнее название отдает смертью. Вы собираетесь послать меня к падальщикам?

– Вы откровенны, тарэс, – сказал асэх Иллир задумчиво. – Мало кто осмелится так назвать жрецов Серой Госпожи.

– Они не обидятся. – Арон криво усмехнулся, вспомнив прежние знакомства со слугами Смерти. – Это их почти официальное разделение: падальщики живут в храмах и ждут тех, кто приходит сам, а стервятники предпочитают лететь за добычей.

– Вы многое повидали в жизни, тарэс, – улыбнулся жрец. – Да, конечно, они не обидятся. Смерть не умеет обижаться… И, простите за откровенность, тарэс, но из вас получился бы отличный адепт Смерти.

– Почему? – Арон резко вскинул голову, впившись взглядом в узкие темные глаза жреца.

Тот улыбнулся, но глаз улыбка не достигла.

– По множеству причин, тарэс. Не забывайте: когда говорят, что мы, слуги богов, читаем в душах, это не просто красивые слова. Однако, если Смерть пожелает взять вас к себе, ее служители объяснят куда лучше.

Арон сдержал первый порыв тоже кое-что объяснить слуге бога. Например, то, куда он может засунуть идею о том, будто Арон станет служить Смерти. И второй порыв, содержащий чуть большее количество приличных слов. Чему матушка успела его научить, так это уважать жрецов, пусть и говорящих непростительные вещи. Жрецов Гиты, например, Арон тоже уважал – и убивал со всем уважением, которого они заслуживали.

– Вы оскорбились, тарэс. – Асэх Иллир откинулся на высокую спинку стула, рассматривая Арона с интересом. – Даже странно: с такой душой, как у вас, мысль о службе Смерти не должна вызывать отвращения.

– Какой душой?

– Черной. – Жрец сделал паузу. – Наполовину.

– А вторая половина?

– Серая. Хотя по сравнению с первой кажется почти белой.

Арон отвернулся к окну, не желая смотреть в слишком понимающие, слишком знающие глаза пожилого жреца. Показалось даже, будто тот видит и сквозь личину, и еще глубже – видит душу человека в теле Темного мага.

– Смерти придется поискать других служителей, – произнес Арон глухо, – я занят. Но мы отклонились от вашего рассказа. Итак, храм Всех Стихий?

– Да. – Жрец кивнул. – Очень интересное место. И опасное. Но я почти уверен – если вы сумеете не только попасть внутрь, но и вернуться, то вернетесь полноценным магом.

– Многие не возвращаются?

– Половина.

Арон поднялся со скамьи, на которой просидел несколько часов, и подошел к окну. Несмотря на осеннюю прохладу, оно было распахнуто, открывая взгляду часть внутреннего сада, высокие кусты, беседки, полукруг пруда. Мысленно порадовался, что собственная способность видеть в темноте не была связана с Даром и не исчезла вместе с ним.

– От чего зависит шанс на возвращение? – спросил он жреца.

– От того, пройдете ли испытание, – с готовностью отозвался тот.

Арон на мгновение прикрыл глаза, задавшись вопросом, стоил ли Темный Дар такого риска. Хотя нет, не так. Дело не в магии, а в том, что она даст: спасение Альмара и относительную безопасность для него самого.

Сейчас Арон представления не имел, где находится его сын. Самым очевидным казалось, что Мэа-таэль забрал его в Великую Степь. Но Степь потому и называлась Великой, что по размеру была сопоставима с империей Террун и жили там тысячи племен, в любое время способных сняться с привычного места и куда-нибудь откочевать.

В каком из этих племен Мэа-таэль мог оставить Альмара? Арон не знал.