Больше ночью никто не побеспокоил.

 Встали мы рано, так как костёр прогорел, и холод от воды пробрался под одежду, устроив побудку. Заново запалил костёр, на котором Аня приготовила нехитрый завтрак. Всё делали неторопливо, тянули время, которого у нас было в избытке, в отличие от всего остального. В итоге спустя два с лишним часа мы свернули лагерь, забрались на плот и отчалили от берега.

 Я сразу же направил наше плавательное средство к противоположному берегу, чтобы не тратить силы позже на то, чтобы бороться с течением, когда понадобиться остановиться у деревенского причала.

- А нас ждут, - сообщила Аня.

- Вижу.

 На берегу, рядом с несколькими мостками, возле которых болтались неказистые лодки, стояли семь мужиков. У каждого при себе было какое-то оружие: топор за поясом, копьё с узким длинным и зазубренным наконечником, дубина. В тридцати метрах правее в зарослях ивняка у самой воды сидели ещё несколько человек. Эти, полагаю, вооружены луками или арбалетами.

- Вон там лодки ещё, на реке, - жена едва заметно мотнула головой в сторону, указывая на две лодки с гребцами, которые стояли посередине реки чуть ниже по течению.

- Ага, тоже заметил, - кивнул я, работая шестом, с помощью которого подводил плот к берегу. – Ты сразу по ним не бей, Ань. Мало ли с кем нас перепутали и такую встречу заготовили. Сначала разберёмся.

- Хорошие люди так себя не ведут, - буркнула она. И показательно вырастила длинную сосульку из правой руки, на которую опёрлась обеими ладонями, как на трость. Такая демонстрация боевой магии оказала на комитет по встрече неизгладимое впечатление. В группе с дубьём и острогами возникла суматоха, мужики принялись о чём-то спорить. А когда девушка отняла одну ладонь от ледышки и погрозила пальцем в сторону ивняка, то оттуда с шумом перепуганного кабаньего стада выскочили трое с корявыми арбалетами и дали дёру в сторону частокола.

- Мир вам, добрые люди! – крикнул я, когда расстояние между нами уменьшилось до того, на котором уже можно начать нормально общаться, и показал пустые ладони, на пару секунд оставив в покое шест. – Мы простые путники, зла не желаем, только поговорить.

 Двое из компании почти бегом унеслись в сторону деревни, остальные остались на месте. Когда же плот ткнулся в мостки, где не было ни одной лодки, то к нам неторопливо направился один из них. Невысокий, среднего телосложения с курчавой тёмной бородой с рыжиной, в длиннополой рубахе, поверх которой был надет кожаный жилет со шнуровкой. На ногах просторные штаны и… чуни, что ли. Рубаха и штаны были изготовлены из серого грубого холста. Остановившись рядом с мостками, он воткнул копьё рядом с ними в землю, повторил мой жест с пустыми руками и сказал:

- Риган пласто лидда они нолак.

- Хм, - помрачнел я, - вот блин.

- Что он сказал? – поинтересовалась Аня, которую эльфы лишили в плену всех вещей, в том числе и магического переводчика.

- Не знаю, я не понял, - пожал я плечами. – Амулет тарабарщину переводит.

 Мы перекинулись несколькими фразами, попытались объясниться жестами, впрочем, без особого успеха. А потом из деревни пришли двое мужчин, один из которых достаточно хорошо объяснялся на одном из наречий, которые были «вписаны» в амулет-переводчик.