— И поэтому вы к ней стремитесь? — серьезно уточнил Норман.

— Да.

— А меня просто интересует, в чем разница, — ответил светловолосый парень, который сидел рядом с ней. Кажется, его свали Томасом, но я точно не знала, откуда он. — Я никогда не понимал этих разглагольствований на тему темной и светлой стороны силы. Ты либо используешь силу во благо, либо во вред. Причем здесь ее стороны? Я хочу понять.

— Меня полжизни называли сатанистом и чернокнижником, — пояснил второй парень. Я помнила его по первому занятию с артефактами: он носил кулон в форме Печати Дагона, поскольку тот «подходил к его татуировкам». Его звали Грегом. — За музыку, которую я слушаю и пишу, мои татуировки и манеру поведения. Одна учительница в школе на полном серьезе грозила вызвать на урок священника для обряда экзорцизма, — он криво усмехнулся. — Я решил, что хочу хотя бы в теории соответствовать восприятию окружающих.

Очередь дошла до меня, а я не знала, что сказать. Я пошла на Темные ритуалы и заклятия, потому что преподаватель показался мне няшкой?

— Думаю, я как Томас, — неуверенно пробормотала я, когда Норман посмотрел на меня. — Хочу понять разницу.

— Вообще-то я тут за компанию с ней, — честно призналась Хильда. — Но поскольку я хочу стать легионером, понимание азов темной магии может мне пригодиться.

— Что ж, преимущественно любопытство, — резюмировал Норман и посмотрел на Анну, — и одна жажда власти и превосходства над другими. Должен сказать, что этот результат близок к общей статистике. Действительно, восемьдесят процентов магов, обращающихся к темной стороне, впервые делают это из любопытства. И только каждый пятый жаждет обрести силу, которая дала бы ему преимущество над другими.

— А к какой группе относитесь вы? — перебила Анна. Было видно, что ее покоробил вывод Нормана.

— У меня особая ситуация, — пожал плечами Норман, — я потомственный темный маг. Такова была традиция моей семьи.

— Странно, — заметила Хильда. — Считается, что подобных традиций уже лет двести как не осталось. Вам же не двести лет?

Норман улыбнулся уголками губ и покачал головой.

— Нет, не двести, конечно. Но тем не менее, это было традицией моей семьи, поэтому я последовал ей. Так вот, начну с вопроса, который интересует вас всех: в чем разница. Разница существенна. Когда-то давно темной магии не существовало. Вообще. И как понятия, и как явления. Была просто магия. Сила магического потока, — он коснулся рукой груди, — который течет в каждом из нас. Это часть нашей физиологии, которая закладывается на генном уровне, как телосложение, цвет волос или глаз. Мы рождаемся с определенным потенциалом. Мы можем раскрыть его или нет, но мы не можем прыгнуть выше головы. Если ты родился со скромным магическим потенциалом, то можешь обвешаться амулетами с ног до головы, но ты никогда не станешь по-настоящему могущественным магом.

Он замолчал, обводя нас внимательным взглядом, а потом снова повернулся к Анне и обратился к ней:

— Скажите, что бы вы сделали, если бы понимали, что ваш магический поток очень слаб и вам никогда не достичь в магии высот? Если бы понимали, что дело не в слабых артефактах, а в том, что вам просто неоткуда черпать силу?

Анна задумалась на несколько секунд, а потом пожала плечами и предположила:

— Попыталась бы найти другой источник силы.

Уголки губ Нормана снова дрогнули в едва заметной улыбке.

— Именно, — тихо подтвердил он. — Точно такое же решение принял Натаниэль Бард. Посредственный маг с тяжелой судьбой. Он видел причину своих несчастий в слабости магического потока. В том, что не может дать отпор обидчикам.