Неуклюже ворочаясь на песке и с трудом вращая огромной головой, Локрин рассматривал столпившихся вокруг него вооруженных людей. Мальчик не сразу понял, что к чему. Он знал, что они приземлились далеко за городскими стенами, но повсюду виднелись отряды солдат, боевые машины и катапульты. Рядом, без движения распластавшись на песке, лежал Хруч. Неужели все было напрасно и в конце концов солдаты настигли их?..

Вдруг рядом мелькнуло знакомое лицо. Тайя всматривалась в человека, который наклонился над ней и, в свою очередь, внимательно ее разглядывал, словно стараясь вспомнить, кого она ему напоминает. Когда тело Тайи приобрело более или менее нормальную форму и размеры, брови человека изумленно подлетели вверх.

— Эй вы, малыши! — озабоченно пробормотал он. — Что это вы тут делаете?

Это был Маррис, старинный приятель дядюшки Эмоса.

Вместо ответа из горла девочки вырвалось бульканье, и Тайя без сил откинулась на траву. Тут она подумала о дяде, который остался с верховным правителем в башне, и из ее глаз ручьем полились слезы. После того как произошло это грандиозное столкновение плавучих островов, не было никакой надежды на то, что ему удалось спастись.

Вдруг Локрин слабой рукой потрепал ее по плечу и прошептал:

— Тайя!.. Посмотри!

Прищурившись, девочка подняла глаза вверх и на фоне ярко-синего неба разглядела что-то похожее на листок бумаги, который, легко порхая в воздухе, медленно приближался прямо к ним.

Когда листок подлетел ближе, Тайя увидела, что это не листок бумаги, а огромный парус с очертаниями человека.

Это был не кто иной, как сам дядюшка Эмос!.. Растянув свое тело, подобно тончайшему пергаменту, мьюнанин спокойно скользил по небу, напоминая воздушного змея.

Сделав над рекой несколько плавных кругов, дядя мягко опустился на землю и, встряхнувшись, в мгновение ока снова превратился в нормального человека. Подойдя к племяннице и племяннику, он опустился на колени и бережно взял детей за опухшие руки. Тайя громко всхлипнула. На этот раз от радости. Локрин не выдержал, и из его глаз тоже скатилось несколько слезинок.

Теперь им ничто не было страшно: дядя был жив-здоров, и они снова были вместе!

ЭПИЛОГ

Локрин и Тайя горестно рассматривали друг друга. Их лица, кожа были сплошь в морщинах и складках — неизбежная расплата за непослушание. Дети с мольбой посмотрели на дядюшку. Тот улыбнулся и развел руками.

— Дело в том, что вы чересчур растянули кожу, — объяснил он, пожимая плечами. — Но постепенно, я думаю, она должна прийти в норму.

— А сколько для этого понадобится времени? — спросил Локрин.

— Ну, не знаю… Может, несколько недель.

— Несколько недель! — вырвалось у Тайи. — Несколько недель мне придется сидеть дома! Не могу же я показаться на улице в таком виде!

— Если постараться, можно привести себя в порядок за пару дней, — покачал головой дядя, едва сдерживая смех.

Его забавлял их расстроенный вид, и в то же время он им от души сочувствовал.

Они находились на берегу реки неподалеку от лагеря браскианцев, картранских воинов, сестинианцев и других племен, объединившихся в походе против Нораньи. Солдаты как раз остановились на привал. Те, кто еще вчера был врагами, теперь вместе сидели у костров — ели, пили, разговаривали. Повсюду виднелись боевые машины, катапульты и прочие механизмы, используемые при осаде крепостей, — небывалое скопление боевой техники.

После столкновения плавучих башен и гибели верховного правителя норанские солдаты поняли, что сражение проиграно, даже не начавшись.